В августе 1986 года я ездила в Москву. Зять повел меня к приятелю смотреть фильм на видеокассете. На стене была большая фотография Сильвестра Сталлоне. Приятель моего зятя объяснил: особенность ее в том, что на одних людей Сильвестр с фотографии смотрит, а на других - нет, веки его опущены. Он же продавал из-под полы фотокопии этого образа и фотообразы Синтии Ротрок (без одежды). Я тогда была несведущей, но Сталлоне знала - в 45 лет посмотрела на видеоплеере Рэмбо-1, там еще финал был вырезан и помехи шли весь фильм. Но что-то коснулось в тот момент моей души, и я купила две фотокопии. Привезла их домой, освободила верхнюю полку в буфете от посуды и поставила туда. Мужу своему Владимиру объяснила «секрет» этой фотографии.

Через некоторое время муж стал вынимать фото Сильвестра из буфета, при этом ругался черными словами и прятал его в ящик стола. Я снова вынимала ее и ставила в буфет. Так повторилось несколько раз, и я сказала мужу: «Не тронь фотографию, стояла и будет стоять здесь до самой моей смерти». Муж перестал прятать ее в ящик. Потом подтвердились мои догадки, что муж мне в те годы изменял. Сильвестр с фотографии тогда на него не смотрел, обличая его в прелюбодеянии, вот он его и прятал.

Спустя несколько лет в моей квартире произошло еще одно маленькое чудо, связанное с этой фотографией. Я дружила со старенькой женщиной, Ольгой Николаевной, она жила в нашем доме. Ольга Николаевна была глубоко верующая, в ее квартире целый иконостас из маленьких икон. Она часто выручала меня деньгами взаймы, потому что я очень сильно нуждалась.

Однажды Ольга Николаевна приходит ко мне и говорит: «Тоня (ее молодая соседка) хотела меня отравить, чтобы завладеть моей мебелью и коврами. Она принесла мне несколько пирожков с картошкой, я съела два пирожка и чуть не умерла». Ольга Николаевна подала мне кулек с остальными пирожками и попросила отнести их в санэпидемстанцию, чтобы там проверили, какую отраву положила Тоня. Я развернула пакет и увидела позеленевшие пирожки. Сказала Ольге Николаевне, что в них уже ничего нельзя обнаружить. Да и не верила я, что Тоня могла такое сделать. Но Ольгу Николаевну было не переубедить, она все равно очень просила меня отнести пирожки на экспертизу. Я согласилась. Когда Ольга Николаевна ушла, я выбросила пирожки в мусорное ведро.

Через несколько дней Ольга Николаевна снова приходит и спрашивает, что же обнаружили в пирожках. Я ответила, что ничего не обнаружили. И вдруг она меня как обухом по голове: «Галя, ты меня обманываешь, ты же выбросила их в ведро». Я от неожиданности бухнулась перед ней на колени и говорю: «Да, я их не носила никуда, а просто выбросила». И как она начала меня стыдить! Тут я вспомнила про фото Сталлоне. Поднесла его к лицу Ольги Николаевны со словами: «Смотри на Силвьестра, если он на тебя смотрит, значит, ты права. Если не смотрит - значит, Тоня ни в чем не виновата». Она посмотрела - и вдруг тоже как бухнется передо мной на колени: «Галя, прости меня, и Тоня пусть меня простит. Наверное, я что-то другое съела плохое». Вот так Сильвестр Сталлоне снял тяжелое подозрение с Тони. Ольга Николаевна ушла от меня умиротворенная.

С 1991 года я стала ходить в кинотеатры на боевики. Для двух фотографий, что я привезла из Москвы, мой зять-столяр сделал деревянные рамочки. Они так и стоят у меня в буфете. Никто их не прячет, потому что мой муж уже тринадцатый год живет с бодибилдером. Иногда мне в голову приходит мысль, что, несмотря на то что я очень сильно переживала из-за развода, все сложилось к лучшему. Никто теперь не запрещает мне ходить в кинотеатр. Пути Господни неисповедимы, и все Он делает для нашего блага! За все я благодарю моего Спасителя!