Сажа с картинкой ублюдку

>>130588872
Кому ты нахуй нужен кроме своих родителей, долбоеб малолетний? От тебя прям веет юношеским максимализмом.
>ты помни, родители это тебе никто по сути, чужие дяди и тети. да, ты вылез из пизды этой женщины, да, они тебя кормят, и что? вы разные, чужие люди по сути, хоть у вас и похожий генный код
БЛЯТЬ

>>130591074
Ждемс

У меня с маман похожие отношения, обидку кинул потому, что меня батя-алкаш пиздил в детстве, а она его не бросала, потом сама спилась и оставляла меня неделями одного. Теперь все хорошо, но...

>>130595847
По подробней.. В чем конфликт?

>>130596055
И пол треда не прочитал, а уже бомбит. Тут если что не все мамоненавистники.

>>130587550
>показали мне паспорт
сам посмотреть не мог? почему ты не носишь паспорт с собой?? это нарушения закона о паспорте.
ФСБ следит за вами

В прошлом году купил два пирожка в булочной, на остатки стипендии. Стоило это удовольствие меньше 50 рублей. Мать обиделась на меня, сказала, что я мог купить хотя бы розу для нее на день рождения, а я этого не сделал. В этом году купил коробку конфет и открытку, которую не поленился подписать. Вышло немногим лучше. Кстати, через месяц после случая с пирожками, у меня было 18летие. Подарок от матери я так и не получил. В следующем году постараюсь купить хороший подарок - книгу или вебку на компьютер, чтобы она могла общаться с родными, через скайп. Кстати родные не понимают, почему я не сижу за столом во время семейных мероприятий, а когда я пытаюсь объяснить - обижаются.

>>130583646 (OP)
Зря ты обидам и эмоциям позволяешь застилать свой ум и даешь им контроль над собой прям как самый настоящий биомусор человекоподобный или ТП. Спокойствие и умиротворение в мышлении и действиях твоих, есть залог не только твоего хорошего состояния ума и тела, но и добротного к тебе отношения со стороны других людей.
Помни, глупая Антошка, что родителей твоих не изменить, они такие какие они есть, их мышление такого и его лишь можно принять и воспринимать как "контент" если пожелаешь, но главное в спокойствии Будь умнее, Антошка.
Но конечно же ты ВСЕГДА ПРАВ, все есть ложь, только твое мышление истинное, и вообще тебя бедного никто не понимает, обижает и вообще вокруг одно быдло. Так ведь думаешь?

>>130583646 (OP)
Тoлько что поругался с матерью из-за денег.
Я кун, 22 lvl, зарабатываю 25к в месяц. Мать, 50+ lvl, не работает, держит в нашей квартире 3х злоебучих кoшака, которые постоянно совокупляются, устраивают гoнки с дрифтом пo линолеуму, так же увлекаются боями без правил с таким сопроводительным боевым воем, что ночью с непривычки можно отложить кирпичей на несколько храмов богини Бастет и на одну мечеть. Соседи несколько раз жаловались (ссали под дверь). У меня зарплата завтра и я хочу купить себе новый нищебродский смартфон который стоит всего 3к, а матушку изволила натравить на меня своих котоблядей и изьебать мозг до состояния делирия. Говорит, что я должен купить годных продуктов, в особенности подсолнечного масла. Я заебался его покупать, беру 5 литровыми канистрами, а она все его выпивает или обмазывается им что ли. Куда блять, делось несколько галлонов православного подсолнечного масла за месяц, ума не приложу? Наверняка глушит, его пока меня дома нет. И вот закатила истерику еще по поводу сыра. Видите ли, сыр должен быть вкусным, а я не знаю какой для нее вкусный. Покупаю килограммами всякие сыры, и они чудом, как и масло, испаряются в пучине неизвестной мне прорвы. Мать не в состоянии поглотить такие объемы подсолнечного масла и сыра, а значит, она кого-то подкармливает или складирует в потайной комнате. Возможно, хитрые коты все это дело поглощают с её руки. А может она приносит жертвоприношения. Это пиздец, анон! Крики по любому поводу и без, а самый смак истерии приходится именно по поводу траты моей зарплаты.
Думаю, завтра поеду за зарплатой и останусь у подруги нoчевать, выпьем, займемся соитием. Хоть на не долго зaбуду про весь этот домашний мордор на некоторое время. Ну а потом снова ебучие колесо Сансары, перерождение моего сознания и его очередное расщепление в пространстве моего дома, мира безысходности и тщетных стараний изменить что либо.

>>130609814

Эдгар По - "Дух противоречия"
А лучше прочитай супермаленький его рассказ "Чёрный кот" - и ты поймешь суть того. что произошло.

Эдгар Аллан По. Бес противоречия
перевод И.Гуровой

Рассматривая способности и импульсы, то есть prima mobilia [1] человеческой души, френологи в своей системе не отвели места склонности, которая, хотя она, несомненно, существует в виде коренного, первозданного и неукротимого чувства, тем не менее не была замечена ни одним из моралистов, им предшествовавших. Высокомерие чистого разума не позволило никому из нас распознать ее, и мы допускаем, что наши чувства пребывали в неведении о ней потому лишь, что нам недостает веры, будь то вера в Откровение или вера в Кабалу. Наше представление не включает ничего подобного просто за ненадобностью. Мы не видим никакой нужды в таком импульсе, в таком свойстве. Мы не осознаем его необходимости. Мы не понимаем... вернее, мы не могли бы понять, если бы вдруг нам открылась возможность такого primum mobile, - мы не могли бы понять, каким образом он способствует достижению целей человечества, как преходящих, так и вечных. Нельзя отрицать, что френология и в значительной мере все метафизические доктрины были состряпаны a priori [2]. Не чуткий и наблюдательный, но рассудочный и логичный человек принялся придумывать предначертания и приписывать богу те или иные цели. Измерив таким образом к вящему своему удовольствию умыслы Иеговы, он из этих умыслов настроил множество умозрительных систем. Во френологии, например, мы сперва с полным на то основанием усматриваем божественное предначертание в том, что человек ест. Затем мы наделяем человека органом потребности в пище, и этот орган превращается в бич, с помощью которого бог понуждает человека есть, хочет он того или нет. Во-вторых, установив для себя, что бог повелевает человеку продолжать свой род, мы незамедлительно открываем орган наклонности к любви. И точно то же можно сказать о воинственности, о поэтичности, о логичности, о созидательности - короче говоря, о любом органе, представляющем склонность, нравственное чувство или свойство чистого разума. И в этом распределении principia [3] человеческих действий ученики Шпурцгейма, правы они или не правы, частично или в целом, - они, говорю я, в принципе лишь следовали по стопам своих предшественников, выводя и устанавливая все лишь из заранее предопределенной судььбы человека и на основании намерений его Творца.
Было бы мудрее, было бы благоразумнее создавать классификацию (если уж мы должны создавать классификации), опираясь на то, что человек делает обычно или изредка, - на то, что он всегда изредка делает, - а не на то, что, согласно нашему предвзятому мнению, ему назначил делать бог. Если мы не в состоянии постичь бога в его видимых творениях, то неужели же он постижим для нас в своих неисповедимых промыслах, которые воплощаются в этих творениях? Если мы не понимаем его в созданиях, имеющих внешнее бытие, то как же можем мы понять внутреннее движение его воли и фазы созидания?
Индукция a posteriori [4] вынудила бы френологию признать врожденным и первозданным принципом человеческих поступков то парадоксальное нечто, которое за неимением лучшего определения мы назовем "склонностью к противоречию". В том смысле, который я имею в виду, это - mobile без мотива, немотивированный мотив. Побуждаемые этой склонностью, мы действуем без какой-либо понятной цели; или же, если тут будет усмотрена логическая неувязка, можно несколько изменить формулу и сказать, что, побуждаемые этой склонностью, мы совершаем поступки именно потому, что не должны их совершать. В теории, казалось бы, нет побудительной причины более беспричинной, но на самом деле могущество ее невероятно. Определенные натуры при определенных обстоятельствах вообще неспособны ей противостоять. Сознание непозволительности или ошибочности какого-то поступка очень часто превращается в неодолимую силу, и она, одна она понуждает нас его совершить - в этом я убежден так же, как в том, что я дышу. И это всепобеждающее стремление поступать не так, как надо, только ради самого поступка, не поддается никакому анализу, никакому разложению на составные элементы. Это коренной, первозданный импульс - элементарный и первичный. Я знаю, можно возразить, что наше поведение, когда мы настаиваем на определенных действиях, хотя никак не должны их совершать, представляет собой лишь видоизменение обычных проявлений "воинственности", о которой говорят френологи. Но ошибочность этой идеи обнаруживается с первого взгляда. Суть френологической "воинственности" - это потребность в самозащите. Это наша оборона от всего, что может нанести нам ущерб. Ее принцип - забота о нашем благополучии, и потому развитие этого свойства совпадает с возникновением стремления к благополучию. Отсюда следует, что желание пребывать в благополучии должно возникать одновременно с любым принципом, который представляет собой лишь видоизменение воинственности, однако склонность к противоречию, как я ее называю, не только не сопровождается желанием пребывать в благополучии, но и связана с прямо противоположным чувством.
Обращение к собственному сердцу - вот в конце концов наилучший ответ на вышеуказанный софизм. Тот, кто доверчиво советуется с собственной душой и подробно и придирчиво ее изучает, вряд ли будет склонен отрицать глубокую врожденность указанной склонности. Ее непостижимость равна ее несомненности. На земле не найдется человека, который хотя бы раз в жизни не испытывал, например, мучительного желания подразнить собеседника излишней обстоятельностью. Говорящий понимает, что он раздражает собеседника, его же цель - быть приятным; обычно он излагает свои мысли кратко, точно и ясно; с его губ так и рвутся лаконичнейшие и выразительнейшие фразы, и он лишь с большим трудом удерживается от их произнесения. Он страшится и смущается гнева того, с кем беседует, и тут ему приходит в голову мысль, что гнев этот можно вызвать с помощью ненужных обиняков и отступлений. И этой мысли достаточно. Импульс переходит в соблазн, соблазн - в желание, желание - в жгучую потребность, после чего потребность эта (к глубокому сожалению и стыду говорящего и невзирая на все возможные последствия) незамедлительно удовлетворяется.
Нам нужно как можно скорее выполнить какую-то работу. Мы знаем, что любая отсрочка окажется гибельной. Важнейший кризис нашей жизни, как боевая труба, призывает нас к немедленным действиям. Мы полны рвения, мы жаждем скорее приступить к выполнению задачи, предвкушая упоительные результаты, мысль о которых преисполняет нас восторгом. Это нужно, это необходимо сделать именно сегодня, и тем не менее мы откладываем все на завтра. А почему? Ответ один: из духа противоречия, хотя мы и не осведомлены о принципе, кроющемся за этим словом. Наступает новый день и приносит с собой еще более нетерпеливое желание поскорее выполнить возложенный на нас долг, но, усиливаясь, наше нетерпение приносит с собой, кроме того, безымянную, пугающую своей необъяснимостью жажду мешкать. Жажда эта с каждой проходящей минутой становится все необоримей. Приближается последний срок, когда еще можно что-то сделать. Мы содрогаемся от ярости происходящей в нашей душе борьбы определенного с неопределенным, материального с тенью. Но если уж борьба зашла так далеко, победа останется за тенью - сопротивление наше тщетно. Бьют часы - это отходная нашему благополучию. Но это же и петушиный крик, спугивающий призрака, столь долго порабощавшего нас. Он бежит, он исчезает. Мы свободны. Былая энергия возвращается к нам. Теперь мы готовы трудиться. Увы, уже поздно.

>>130610356

Мы стоим на краю пропасти. Мы заглядываем в бездну, и нами овладевают головокружение и дурнота. Первый наш импульс - скорее отойти от опасного места. Но почему-то мы остаемся. Медленно и постепенно головокружение, дурнота и ужас сливаются в облако чувства, которому нет названия. Мало-помалу, еле заметно, это облако обретает форму, точно дым, поднявшийся из бутылки, в которой был заключен джинн, как повествуется в сказках "Тысячи и одной ночи". Однако из нашего облака над краем бездны рождается образ несравненно более ужасный, чем любые сказочные джинны или демоны, хотя это всего лишь мысль - правда, мысль чудовищная, пронизывающая нас до мозга костей леденящим экстатическим ужасом. Это - всего лишь попытка вообразить, что успели бы вы почувствовать во время стремительного падения с подобной высоты. И вот этого-то падения, этого стремительного превращения в ничто - именно потому, что оно связано с одним из самых отвратительных и мерзких способов смерти и страдания, какой только рождался в нашем воображении, - мы теперь томительно жаждем. И лишь потому, что разум настойчиво требует, чтобы мы отошли от пропасти, лишь поэтому мы упрямо к ней приближаемся. Нет в природе другой столь демонически нетерпеливой страсти, как страсть, обуревающая человека, который, трепеща на краю пропасти, вот так смакует падение туда. Прислушаться хотя бы на миг к голосу рассудка значит неминуемо погибнуть, ибо рассудок побуждает нас отступить, а этого, утверждаю я, мы сделать неспособны. И если рядом не окажется дружеской руки, чтобы остановить нас, если нам не удастся броситься навзничь, в сторону, противоположную бездне, мы прыгнем в нее и погибнем.
Как бы мы ни рассматривали эти и подобные им поступки, мы неизбежно придем к выводу, что причиной их был только дух противоречия. Мы совершаем их лишь в силу чувства, что не должны их совершать. Под этим или за этим не кроется никакого разумного принципа, и мы были бы вправе считать такое поведение прямым плодом подстрекательства врага рода человеческого, если бы иной раз оно не служило благим целям.
Все это я сообщаю для того, чтобы в какой-то мере дать ответ на ваш вопрос, чтобы объяснить вам, почему я нахожусь здесь, чтобы подсказать вам хотя бы слабое подобие причины того, что я отягощен этими оковами и сижу в камере обреченных. Без этих пространных объяснений вы либо совсем меня не поняли бы, либо, подобно бессмысленной черни, сочли бы меня сумасшедшим. Теперь же вы без труда поймете, что я - одна из бесчисленных жертв беса противоречия.
Ни одно деяние не подготавливалось с такой тщательностью. Много недель, много месяцев размышлял я о том, как совершить это убийство. Я отверг тысячи планов, потому что их исполнение таило в себе хотя бы отдаленную возможность разоблачения. Наконец в каких-то французских мемуарах я натолкнулся на описание болезни, едва не ставшей роковой, которая сразила мадам Пило после того, как возле нее некоторое время горела случайно отравленная свеча. Эта идея поразила мое воображение. Мне было известно обыкновение моей будущей жертвы читать в постели. Я знал также, что спальня узка и плохо проветривается. Но я не стану докучать вам ненужными подробностями. Я не стану описывать те незамысловатые хитрости, с помощью которых я подменил свечу в подсвечнике у его кровати палочкой из воска, отлитой мною самим. Наутро его нашли в постели мертвым, и вердикт следственного судьи гласил: "Скоропостижная смерть".
Я унаследовал его состояние и в течение многих лет не знал никаких забот. Возможность разоблачения представлялась мне невероятной. Огарок смертоносной свечи я успешно уничтожил. Я не оставил ни одной улики, на основании которой можно было бы вынести мне обвинительный приговор или хотя бы заподозрить меня в преступлении. Думая о своей полной неуязвимости, я испытывал неизъяснимое удовольствие. Годы и годы я упивался этим чувством. Оно приносило мне больше настоящей радости, чем всего лишь материальные плоды моего греха. Однако в конце концов наступил день, когда это приятное ощущение начало незаметно и постепенно превращаться в неотвязную и тревожную мысль. Она тревожила своей неотвязностью. Мне не удавалось отделаться от нее ни на мгновение. Как часто досаждает нам звенящая в наших ушах, а вернее, в нашей памяти простенькая песенка или ничем не примечательная оперная ария! И нам не становится легче оттого, что песенка эта очень хороша, а ария написана прославленным композитором. Вот так с какого-то времени я начал постоянно ловить себя на том, что размышляю о своей полной безопасности и вполголоса повторяю слова: "Мне ничто не угрожает".
Однажды, прогуливаясь по городу, я смолк, заметив, что произношу эту привычную фразу вслух. В припадке раздражения я переиначил ее следующим образом: "Мне ничто не угрожает, мне ничто не угрожает... да, если я не буду так глуп, чтобы признаться самому!"
Не успел я произнести эти слова, как в мое сердце проник леденящий холод. Я по опыту знал, что человек нередко поступает наперекор себе (о природе этого явления я уже сказал достаточно), и помнил, что мне еще ни разу не удалось успешно справиться с собой, когда мной овладевал дух противоречия. И вот теперь мое собственное случайное предположение, будто я могу оказаться настолько глуп, что добровольно признаюсь в совершенном мною убийстве, предстало передо мной, словно призрак того, кого я убил, и начало манить меня на путь, ведущий к смерти.
Сначала я попытался рассеять кошмар, овладевший моей душой. Я пошел энергичной походкой, все быстрее, быстрее... и наконец побежал. Меня охватило безумное желание вопить во весь голос. Каждый новый приступ мыслей преисполнял меня новым ужасом, ибо, увы, я слишком хорошо понимал, что думать теперь означало погибнуть. Я еще ускорил свой бег. Я мчался как сумасшедший среди толп, заполнявших улицы. Наконец прохожие, заподозрив что-то неладное, бросились за мной в погоню. И тут я почувствовал, что моя судьба свершается. Если бы я мог вырвать свой язык, я сделал бы это... но в моих ушах зазвучал грубый голос, еще более грубая рука схватила меня за плечо. Я повернулся, я судорожно попытался вздохнуть. Несколько секунд я испытывал все муки удушья. Я ослеп, оглох, я лишался сознания, и тут какой-то невидимый дьявол, показалось мне, ударил меня широкой ладонью по спине. Долго хранимая в душе тайна вырвалась из плена.
Рассказывают, что я говорил очень четко, но взволнованно и со страстной торопливостью, словно боялся, как бы меня не прервали прежде, чем я закончу краткие, но зловещие фразы, обрекавшие меня палачу и аду.
Сообщив все, что было необходимо для вынесения смертного приговора, я упал в обморок.
Но к чему продолжать? Сегодня я закован в эти цепи и нахожусь здесь. Завтра я буду свободен от оков - но где?

Эдгар Аллан По. Черный кот


---------------------------------------------------------------
Перевод В.Хинкиса
OCR: Alexander D. Jerinsson
---------------------------------------------------------------

Я не надеюсь и не притязаю на то, что кто-нибудь поверит самой
чудовищной и вместе с тем самой обыденной истории, которую я собираюсь
рассказать. Только сумасшедший мог бы на это надеяться, коль скоро я сам
себе не могу поверить. А я не сумасшедший - и все это явно не сон. Но завтра
меня уже не будет в живых, и сегодня я должен облегчить свою душу покаянием.
Единственное мое намерение - это ясно, кратко, не мудрствуя лукаво, поведать
миру о некоторых чисто семейных событиях. Мне эти события в конце концов
принесли лишь ужас - они извели, они погубили меня. И все же я не стану
искать разгадки. Я из-за них натерпелся страху - многим же они покажутся
безобидней самых несуразных фантазий. Потом, быть может, какой-нибудь умный
человек найдет сгубившему меня призраку самое простое объяснение - такой
человек, с умом, более холодным, более логическим и, главное, не столь
впечатлительным, как у меня, усмотрит в обстоятельствах, о которых я не могу
говорить без благоговейного трепета, всего только цепь закономерных причин и
следствий.
С детских лет я отличался послушанием и кротостью нрава. Нежность моей
души проявлялась столь открыто, что сверстники даже дразнили меня из-за
этого. В особенности любил я разных зверюшек, и родители не препятствовали
мне держать домашних животных. С ними я проводил всякую свободную минуту и
бывал наверху блаженства, когда мог их кормить и ласкать. С годами эта
особенность моего характера развивалась, и когда я вырос, немногое в жизни
могло доставить мне более удовольствия. Кто испытал привязанность к верной и
умной собаке, тому нет нужды объяснять, какой горячей благодарностью платит
она за это. В бескорыстной и самоотверженной любви зверя есть нечто
покоряющее сердце всякого, кому не раз довелось изведать вероломную дружбу и
обманчивую преданность, свойственные Человеку.
Женился я рано и, по счастью, обнаружил в своей супруге близкие мне
наклонности. Видя мое пристрастие к домашним животным, она не упускала
случая меня порадовать. У нас были птицы, золотые рыбки, породистая собака,
кролики, обезьянка и кот.
Кот, необычайно крупный, красивый и сплошь черный, без единого
пятнышка, отличался редким умом. Когда заходила речь о его
сообразительности, моя жена, в душе не чуждая суеверий, часто намекала на
старинную народную примету, по которой всех черных котов считали оборотнями.
Намекала, разумеется, не всерьез - и я привожу эту подробность единственно
для того, что сейчас самое время о ней вспомнить.
Плутон - так звали кота - был моим любимцем, и я часто играл с ним. Я
всегда сам кормил его, и он ходил за мной по пятам, когда я бывал дома. Он
норовил даже увязаться со мной на улицу, и мне стоило немалого труда
отвадить его от этого.
Дружба наша продолжалась несколько лет, и за это время мой нрав и
характер - под влиянием Дьявольского Соблазна - резко изменились (я сгораю
от стыда, признаваясь в этом) в худшую сторону. День ото дня я становился
все мрачнее, раздражительней, безразличней к чувствам окружающих. Я позволял
себе грубо кричать на жену. В конце концов я даже поднял на нее руку. Мои
питомцы, разумеется, тоже чувствовали эту перемену. Я не только перестал
обращать на них внимание, но даже обходился с ними дурно. Однако к Плутону я
все же сохранил довольно почтительности и не позволял себе его обижать, как
обижал без зазрения совести кроликов, обезьянку и даже собаку, когда они
ласкались ко мне или случайно попадались под руку. По болезнь развивалась во
мне, - а нет болезни ужаснее пристрастия к Алкоголю! - и наконец даже
Плутон, который уже состарился и от этого стал капризнее, - даже Плутон
начал страдать от моего скверного нрава.
Однажды ночью я вернулся в сильном подпитии, побывав в одном из своих
любимых кабачков, и тут мне взбрело в голову, будто кот меня избегает. Я
поймал его; испуганный моей грубостью, он не сильно, но все же до крови
укусил меня за руку. Демон ярости тотчас вселился в меня. Я более не владел
собою. Душа моя, казалось, вдруг покинула тело; и злоба, свирепее
дьявольской, распаляемая джином, мгновенно обуяла все мое существо. Я
выхватил из кармана жилетки перочинный нож, открыл его, стиснул шею
несчастного кота и без жалости вырезал ему глаз! Я краснею, я весь горю, я
содрогаюсь, описывая это чудовищное злодейство.
Наутро, когда рассудок вернулся ко мне - когда я проспался после ночной
попойки и винные пары выветрились, - грязное дело, лежавшее на моей совести,
вызвало у меня раскаянье, смешанное со страхом; но то было лишь смутное и
двойственное чувство, не оставившее следа в моей душе. Я снова стал пить
запоем и вскоре утопил в вине самое воспоминание о содеянном.
Рана у кота тем временем понемногу заживала. Правда, пустая глазница
производила ужасающее впечатление, но боль, по-видимому, утихла. Он все так
же расхаживал по дому, но, как и следовало ожидать, в страхе бежал, едва
завидя меня. Сердце мое еще не совсем ожесточилось, и поначалу я горько
сожалел, что существо, некогда так ко мпе привязанное, теперь не скрывает
своей ненависти. Но вскоре чувство это уступило место озлоблению. И тогда,
словно в довершение окончательной моей погибели, во мне пробудился дух
противоречия. Философы оставляют его без внимания. Но я убежден до глубины
души, что дух противоречия принадлежит к извечным побуждающим началам в
сердце человеческом - к неотторжимым, первозданным способностям, или
чувствам, которые определяют самую природу Человека. Кому не случалось сотню
раз совершить дурной или бессмысленный поступок безо всякой на то причины,
лишь потому, что этого нельзя делать? И разве не испытываем мы, вопреки
здравому смыслу, постоянного искушения нарушить Закон лишь потому, что это
запрещено? Так вот, дух противоречия пробудился во мне в довершение
окончательной моей погибели. Эта непостижимая склонность души к
самоистязанию - к насилию над собственным своим естеством, склонность
творить зло ради зла - и побудила меня довести до конца мучительство над
бессловесной тварью. Как-то утром я .хладнокровно накинул коту на шею петлю
и повесил его на суку - повесил, хотя слезы текли у меня из гл:аз и сердце
разрывалось от раскаянья, - повесил, потому что знал, как он некогда меня
любил, потому что чувствовал, как несправедливо я с ним поступаю, - повесил,
потому что знал, какой совершаю грех - смертный грех, обрекающий мою
бессмертную душу на столь страшное проклятие, что она оказалась бы
низвергнута - будь это возможно - в такие глубины, куда не простирается даже
милосердие Всеблагого и Всекарающего Господа.
В ночь после совершения этого злодейства меня разбудил крик: "Пожар!"
Занавеси у моей кровати полыхали. Весь дом был объят пламенем. Моя жена,
слуга и я сам едва не сгорели заживо. Я был разорен совершенно. Огонь
поглотил все мое имущество, и с тех нор отчаянье стало моим уделом.
Во мне довольно твердости, дабы не пытаться изыскать причину и
следствие, связать несчастье со своим безжалостным поступком. Я хочу лишь
проследить в подробности всю цепь событий - и не намерен пренебречь ни
единым, пусть даже сомнительным звеном. На другой день после пожара я
побывал на пепелище. Все степы, кроме одной, рухнули. Уцелела лишь довольно
тонкая внутренняя перегородка посреди дома, к которой примыкало изголовье
моей кровати. Здесь штукатурка вполне противостояла огню - я объяснил это
тем, что стена была оштукатурена совсем недавно. Подле нее собралась большая
толпа, множество глаз пристально и жадно всматривались все в одно место.
Слова: "Странно!", "Поразительно!" и всякие восклицания в том же роде
возбудили мое любопытство. Я подошел ближе и увидел на белей поверхности
нечто вроде барельефа, изображавшего огромного кота. Точность изображения
поистине казалась непостижимой. На шее у кота была веревка.

>>130610749
Подвал прекрасно подходил для такой цели. Кладка стен была непрочной, к
тому же не столь давно их наспех оштукатурили, и по причине сырости
штукатурка до сих пор не просохла. Более того, одна стена имела выступ, в
котором для украшения устроено было подобие камина или очага, позднее
заложенного кирпичами и тоже оштукатуренного. Я не сомневался, что легко
сумею вынуть кирпичи, упрятать туда труп и снова заделать отверстие так, что
самый наметанный глаз по обнаружит ничего подозрительного.
Я не ошибся в расчетах. Взяв лом, я легко вывернул кирпичи, поставил
труп стоймя, прислонив его к внутренней стене, и без труда водворил кирпичи
на место. Со всяческими предосторожностями я добыл известь, песок и паклю,
приготовил штукатурку, совершенно неотличимую от прежней, и старательно
замазал новую кладку. Покончив с этим, я убедился, что все в полном порядке.
До стоны словно никто и не касался. Я прибрал с полу весь мусор до последней
крошки. Затем огляделся с торжеством и сказал себе:
- На сей раз, по крайней мере, труды мои не пропали даром.
После этого я принялся искать тварь, бывшую причиной стольких
несчастий; теперь я наконец твердо решился ее убить. Попадись мне кот в то
время, участь его была бы решена; но хитрый зверь, напуганный, как видно,
моей недавней яростью, исчез, будто в воду канул. Невозможно ни описать, ни
даже вообразить, сколь глубокое и блаженное чувство облегчения наполнило мою
грудь, едва ненавистный кот исчез. Всю ночь он не показывался; то была
первая ночь, с тех пор как он появился в доме, когда я спал крепким и
спокойным сном; да, спал, хотя на душе моей лежало бремя преступления.
Прошел второй день, потом третий, а мучителя моего все не было. Я вновь
дышал свободно. Чудовище в страхе бежало из дома навсегда! Я более его но
увижу! Какое блаженство! Раскаиваться в содеянном я и не думал. Было учинено
короткое дознание, но мне не составило труда оправдаться. Сделали даже обыск
- но, разумеется, ничего не нашли. Я не сомневался, что отныне буду
счастлив.
На четвертый день после убийства ко мне неожиданно нагрянули
полицейские и снова произвели в доме тщательный обыск. Однако я был уверен,
что тайник невозможно обнаружить, и чувствовал себя преспокойно. Полицейские
велели мне присутствовать при обыске. Они обшарили все уголки и закоулки.
Наконец они в третий или четвертый раз спустились в подвал. Я не повел и
бровью. Сердце мое билось так ровно, словно я спал сном праведника. Я
прохаживался по всему подвалу. Скрестив руки на груди, я неторопливо
вышагивал взад-вперед. Полицейские сделали свое дело и собрались уходить.
Сердце мое ликовало, и я не мог сдержаться. Для полноты торжества я жаждал
сказать хоть словечко и окончательно убедить их в своей невиновности.
- Господа, - сказал я наконец, когда они уже поднимались по лестнице, -
я счастлив, что рассеял ваши подозрения. Желаю вам всем здоровья и немного
более учтивости. Кстати, господа, это... это очень хорошая постройка (в
неистовом желании говорить непринужденно я едва отдавал себе отчет в своих
словах), я сказал бы даже, что постройка попросту превосходна. В кладке этих
стен - вы торопитесь, господа? - нет ни единой трещинки. - И тут, упиваясь
своей безрассудной удалью, я стал с размаху колотить тростью, которую держал
в руке, по тем самым кирпичам, где был замурован труп моей благоверной.
Господи боже, спаси и оборони меня от когтей Сатаны! Едва смолкли
отголоски этих ударов, как мне откликнулся голос из могилы!.. Крик, сперва
глухой и прерывистый, словно детский плач, быстро перешел в неумолчный,
громкий, протяжный вопль, дикий и нечеловеческий, - в звериный вой, в
душераздирающее стенание, которое выражало ужас, смешанный с торжеством, и
могло исходить только из ада, где вопиют все обреченные на вечную муку и
злобно ликуют дьяволы.
Нечего и говорить о том, какие безумные мысли полезли мне в голову.
Едва не лишившись чувств, я отшатнулся к противоположной стене. Мгновение
полицейские неподвижно стояли на лестнице, скованные ужасом и удивлением. Но
тотчас же десяток сильных рук принялись взламывать стену. Она тотчас
рухнула. Труп моей жены, уже тронутый распадом и перепачканный запекшейся
кровью, открылся взору. На голове у нее, разинув красную пасть и сверкая
единственным глазом, восседала гнусная тварь, которая коварно толкнула меня
на убийство, а теперь выдала меня своим воем и обрекла на смерть от руки
палача. Я замуровал это чудовище в каменной могиле.

>>130597301
http://www.universalpath.org/article.php?id=482

Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит… (Ин. 14:12)

Если никто не осмеливается следовать по моим стопам, то я потерпел неудачу как учитель. Я действительно настоящий Иисус Христос и я пришел, чтобы призвать своих. Я пришел призвать стать на путь, который я продемонстрировал, а именно путь личного Христобытия.

Я – духовное существо и я в высшей степени жив. Я полностью осознаю, что миллионам людей были даны искаженные образы меня и моих учений. Поэтому, у столь многих замечательных людей над представлением обо мне господствуют внутренние конфликты, эмоциональная боль, негативные чувства и оставшиеся без ответов вопросы.

Я дал поручение моему посланнику создать этот сайт, потому что желаю дать вам возможность исцелить ваше отношение ко мне. Я желаю общаться со своими, так что мы с вами можем выстроить личные отношения. Я осознаю, что вы не можете построить такие отношения, пока не разрешите свои внутренние конфликты и не найдете ответы на свои вопросы.

Этот сайт даст вам возможность задать мне прямой вопрос и получить мой непосредственный ответ.

Этот сайт – беспрецедентный шаг и даст вам возможность общаться со мной через внешнюю форму связи. Я даю вам эту возможность, потому что надеюсь, что это вдохновит вас общаться со мной через прямое, внутреннее общение. Не позволяйте этому внешнему общению помешать вам стремиться к внутренней связи.

Если вы извлечете пользу из этого сайта, то придете к полному пониманию моих истинных учений. Когда я шел по земле 2000 лет назад, я многое не мог открыть. Сейчас ситуация изменилась, и я могу рассказать вам намного больше о моей миссии. Я искренне надеюсь, что вы используете эти учения для возвышения к более высокому осознанию, внутреннему знанию того, кто вы есть и почему вы находитесь на этой прекрасной, но беспокойной планете.