В лапах беспредела, эротическая проза

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

БОРЗЫЙ – около 18 лет. Энергичны, уверенный.
ТОЛСТЫЙ – чуть больше 17 лет. Медлительный, наглый.
МАЛЯВКА – около 17 лет. Маленький, шустрый.
ЮЛЯ – 16 лет. Женоподобный, красивый.
СЕРЖАНТ – около 30 лет. Физически крепкий, крупный.


Эпиграф
Распутны по натуре малолетки,
На них лежит порочности печать.
Они нередко и в тюремной клетке
Друг друга умудряются качать.


СЦЕНА ПЕРВАЯ

Тюремная камера. В ней имеются четыре койки. Они стоят вдоль стен камеры. Между ними, прикрепленный крепко к полу, находится небольшой столик. В одном углу камеры имеется туалет, огражденный невысоким железным барьером и водопро-вод. В другом, что напротив, прибиты к стенке полки для про-дуктов и вешалка для одежды. Окон в камере нет, она подваль-ная. Днем и ночью в камере гори яркий свет.

В камере находятся Борзый, Толстый и Малявка. Они лежат на койках и слушают песню, которая звучит из дешевого радио-приемника, что прибит над дверью камеры. Звучит песня в ис-полнении Тамары Кравцовой - «Ой, скажи мне, милый, где же ты, как с тобой встретиться. А надежда в сердце светится, све-тится, светится».

БОРЗЫЙ. Мы спалились за магазин. Бамбанули его, а чух-нуть не успели. А ты, Толстый, за что чалишься?
ТОЛСТЫЙ. За одну хату. Тоже не успел чухнуть.
МАЛЯВКА. А я щипач. Спалился с поличным. (Усмехается).
БОРЗЫЙ. Все это херня, нам малолеткам дается слабинка. Мы долго не чалимся. Часто попадаем под амнистию.
ТОЛСТЫЙ. А ты второй раз чалишься, Борзый?
БОРЗЫЙ. Да. Первый раз попал два года назад. Дали трояк. Но через полтора попал под указ и откинулся. Сейчас снова спалился. (Усмехается). Пятерик, наверное, всучат…
ТОЛСТЫЙ. А мы с Малявкой по первому идем… Нам, на-верное, немного всучат…
МАЛЯВКА. Все это херня. Сколько всучат, столько и отча-лим. Я этого не боюсь. (Усмехается).
БОРЗЫЙ. В камере душняк. Даже в трусах жарко.

Все они лежат только в трусах. В камере тепло.

МАЛЯВКА. А, ништяк… У меня он вскочил. (Показывает на трусы, которые от возбужденного члена оттопыриваются). Пой-ду, струхну.

Встает, подходит к туалету, заходит за барьер и приступает к онанизму.

ТОЛСТЫЙ. Ну, что, Малявка, приплыл? (Смеется).
МАЛЯВКА. (С придыханием). Сейчас… (Испытывает ор-газм, блаженно вздыхает и выходит из туалета).
ТОЛСТЫЙ. Тоже захотел струхнуть. (Встает, тоже заходит за барьер туалета, начинает заниматься онанизмом).
БОРЗЫЙ. А я прямо здесь струхну. (Поворачивается на бок и, высунув возбужденный член из трусов, тоже начинает онани-ровать).
МАЛЯВКА. (Снова ложась на койку). Ништяк. Теперь можно покайфовать… (Закрывает глаза, раскидывает руки, блаженно лежит).
ТОЛСТЫЙ. Я все… (Получив оргазм, выходит из-за барьера и идет к своей койке, шумно ложится на нее).
БОРЗЫЙ. (Тоже получив оргазм). Я тоже кончил… Ништяк было. (Прячет член снова в трусы).
ТОЛСТЫЙ. У тебя, Борзый, елда большая… Хотя сам ты не-большой. И с бриликами… А у нас с Малявкой елдаки неболь-шие…
БОРЗЫЙ. У меня елда двадцать три сантиметра… А брилики я воткнул, когда первый раз чалился…
МАЛЯВКА. Не больно бывает, когда отмечаешь кого-нибудь?
БОРЗЫЙ. Нет… Наоборот получаешь больше кайфа…
ТОЛСТЫЙ. Все это херня… Большой или нет… Лишь бы хорошо маячил… (Усмехается).
МАЛЯВКА. Это точняк… (Тоже усмехается).
БОРЗЫЙ. Хорошо было бы, если бы к нам кинули кого-нибудь жопастого пинча… Мы бы его отмечали по очереди…
ТОЛСТЫЙ. А ты уже отмечал пинча?
БОРЗЫЙ. Конечно… В малолетке, где я чалился, их было навалом. За пайку или за что-нибудь можно было любого пинча отметить… (Со вздохом). Там был один пинч… Очень жопа-стый, белотелый и, как шалава, нежный… Вот был кайф отме-чать его…
МАЛЯВКА. А я такие вещи не люблю… Лучше отхарить «Дуньку кулакову». (Усмехается).
ТОЛСТЫЙ. Я тоже не люблю это… Вафли дать еще мож-но… А отмечать в очко не годится…
МАЛЯВКА. Шалаву еще можно, а пинча нет…
БОРЗЫЙ. Вы не понимаете настоящего кайфа… У пинча жо-па настоящий цимус… И подмахивает пинч лучше, чем шала-ва…
ТОЛСТЫЙ. У каждого свои заскоки… (Ухмыляется).
МАЛЯВКА. Это точняк…
БОРЗЫЙ. А пинча все же не мешало бы… (Тоже ухмыляет-ся.)

Открывается резко дверь. Входит сержант. Борзый, Малявка и Толстый приподнимаются и садятся на койки.

СЕРЖАНТ. Вас тут сколько, трое… (Усмешка).
ТОЛСТЫЙ. Сам видишь…
СЕРЖАНТ. Сейчас будет четверо… (Выглядывает в коридор, произносит). Все! Входи сюда.

Входит Юля. Он в летних брюках и в сорочке с короткими рукавами. В руках держит тонкое одеяло, наволочку, простынь и полотенце. Робко смотрит на сокамерников.

СЕРЖАНТ. Вот, будешь здесь находиться… Вон свободная койка. Занимай ее. (Показывает на койку, где лежит соломенный матрас и голая подушка).
БОРЗЫЙ. О, к нам пополнение… (Изучающее смотрит на Юлю). Давай, не бойся, мы тебя не слопаем…
СЕРЖАНТ. Смотрите у меня… Чтоб все было в норме…
МАЛЯВКА. Да ты что, сержант, у нас все в норме… (Ус-мешка). Мы тебе не фуцмана поганые…
ТОЛСТЫЙ. В натуре…
СЕРЖАНТ. Кончайте базлать… Я знаю, что говорю… Чтобы все было чин чинарем… Догнали… Иначе по-другому буду раз-говаривать…
БОРЗЫЙ. Когда нас переведете из подвала наверх? В этой хате нет окон… Здесь душняк… Мы малолетки… Нас нельзя держать в подвале…
ТОЛСТЫЙ. В натуре, сержант… Мы ведь малолетки…
СЕРЖАНТ. Знаю, какие вы малолетки… Вы такие, о которых говорят: «Малолетки, во рту член, а в жопе конфетки». (Усмеха-ется).
МАЛЯВКА. Ты, сержант, все щеришься… А нас, в натуре, нельзя долго марить в подвале… Мы будем жаловаться проку-рору по надзору… Скажи своему начальству… Пусть пошуст-рее шевелит рогами, переводит нас отсюда в другие хаты…
СЕРЖАНТ. Не быздихайте. Когда надо переведут. А сейчас все. Принимайте пополнение.

Поворачивается. Уходит. Дверь громко захлопывается. Не-большая пауза.

БОРЗЫЙ. Ну, давай… Занимай койку… Будешь подо мной спать… (Смотрит на Юлю).

Юля робко подходит к свободной койке, начинает расстилать простынь, одеяло и заправлять подушку наволочкой.

МАЛЯВКА. Падла сержант, ему все до фени… Сколько трескаем ему… А он, сучара, все превращает в сехуйки… Встретился бы на воле… Я бы ему быстро выколол шнифты…
ТОЛСТЫЙ. Да мы для них хуже скотобазы… (Усмехается криво).
БОРЗЫЙ. Ладно, хрен с ними… Выше хрена все равно не прыгнешь… (Смотрит на Юлю). Тебя за что захомутали?
ЮЛЯ. (Заправив койку). Да я ничего плохого не сделал… Мне пришивают попытку изнасилования… (Смущается).
ТОЛСТЫЙ. Да, интересно… А как получилось? (Смотрит на Юлю).
МАЛЯВКА. Сперва давай познакомимся… Как тебя звать?
ЮЛЯ. Юлиан. А если просто, то Юля…
БОРЗЫЙ. Значит, Юля… А у меня кличка Борзый. У него (показывает на Толстого) Толстый. А у него (смотрит в сторону Малявки) Малявка.
ЮЛЯ. Хорошо… (Попытка улыбки).
МАЛЯВКА. А тебе сколько лет?
ЮЛЯ. Шестнадцать.
ТОЛСТЫЙ. Ну, трехай, как получилось…
БОРЗЫЙ. Да, давай…
МАЛЯВКА. Мы все равно узнаем… Если ты не хочешь… Тогда не обижайся, можешь получить и по рогам… (Усмехает-ся).
ЮЛЯ. А что мне скрывать? Приписывают попытку изнасило-вания…
ТОЛСТЫЙ. Это плохая статья… Как получилось?
ЮЛЯ. Я пригласил к себе одного дружка с девушкой. Мы пили вино и слушали музыку. Потом мой дружок пошел с ней в другую комнату и стал с ней сношаться. Она совсем не сопро-тивлялась. После он и меня пригласил туда. Девушка тоже не сопротивлялась. Но я не стал ее трогать… Просто полежал не-много, пообнимал и не захотел трогать. Вот и все. На другой день нас с этим дружком арестовали. Мне стали приписывать попытку изнасилования, а дружку изнасилование…
БОРЗЫЙ. А дружок твой тоже учился в школе?
ЮЛЯ. Да, мы учились и в школе, и в музыкальном учили-ще…
ТОЛСТЫЙ. Ты музыкант, что ли?
ЮЛЯ. Учился на скрипача… (Смущается, вздыхает).