Is that you John Wayne? Is this me?

Бамп

Бамп

Бамп

Бамп

Бамп

Бамп

Бамп

бамп

Бамп тактический

>>157720917
Передайте моей матери...

Бамп

>>157720942
>>157720958
Наши ребята, наши славные соколы, сбросили бампы на этот тред

>>157720970
Что я умер как мужик
https://www.youtube.com/watch?v=Xet83gIMAQM

>>157720993
Люблю запах бампа поутру

>>157720586 (OP)
Вкатился, закопал танк, понастроил шипастых ловушек для Янки, сгорел в напалме.

>>157720970
тоже туда тянет? И по ночам сниться, да? Вспоминаешь как будто-бы?

бамп

Скора Камбоджа угорит по коммунизму, выпиздит американцев, выпиздит совковых послов, вырежет собственное население, и пойдёт войной на коммунистический въетнам при поддержке китая, но проебёт, потому что въетнаму помогал совок.

Народ, есть здесь такие, у кого вся въетнамская тематика вызывает не просто интерес а как будто-бы воспоминания? Как буд-то вы были там? Есть здесь такие?

>>157721118
На днях сосед работал с перфоратором. Пришел в себя с лопатой в руках, пытаясь вырыть окоп. Это война никого не оставила в живых...

>>157721270
Да
мимо оп

Бамп

>>157721297
у меня кент знакомый по укурке воображал себя во въетнаме, отстреливался от чарли, таскал раненых. При этом он не интересовался этой тематикой вообще никогда, не смотрел фильмов... И нихера не помнил, когда пришел в себя.

Бамп

>>157721297
Я не могу спать, когда идет сильный дождь. Если идет сильный дождь - значит в лесу они. Прячутся за шумом и стеной воды.

бамп

>>157721297
https://www.youtube.com/watch?v=CLt2E0mOtiE

Каждый раз когда вижу джунгли - вспоминаю что-то чего не мог помнить. Был в индокитае в турпоездке - все время не покидало ощущение дежавю.

Это был 57-й год. Помню, как нас высадили в Сайгоне. Джунгли. Меня и моих подчиненных из отряда окружали пальмы, заросли и насекомые. Ну и пиздец же у них там был. Полная антисанитария, проказа, чума сифилис и оспа. Близ деревень были навалены кучи мусора: бутылки из-под виски и пустые жестянки из-под колы.
Нашей задачей было остановить поставки риса гукам. На дороге, по которой должен был ехать конвой, мы установили взрывчатку. Всего было использовано 5 кг тротила. Для саперов этот день был потным. Даже в День Д мы не устали так, как при минировании этой территории.
Саймон залег с пулеметом на сопке. Это помогло обеспечить прикрытие наших парней и подавление отрядов гуков. Каждый морпех был вооружен по стандарту, имея 3 магазина к винтовке, 2 ручные гранаты и кольт с парой обойм. Я приказал рассредоточиться по территории, смежной с дорогой.
В 3 часа ночи, как доложила разведка, конвой тронулся. 50 грузовиков, доверху набитые провизией, плюс 30 человек личного состава для сопровождения. Ральф обмазал свои штаны дерьмом, увидев такое количество Вьетконговцев. Когда конвой прибыл на место закладки тротилла, Джефф нажал на детонатор. Крики, кровь и пот... Началась бойня, половина их солдат погибла при взрыве. Пара человек была ранена, остальные были оглушены, но через некоторое время пришли в чувство. Мак и Том были убиты, Ричарду оторвало ногу гранатой. я был в панике. Четверть отряда была потеряна.
Недолго думая, мы поставили дымовую завесу и съебали. Было весело.
В штабе я получил пиздюлей от полковника за потери в отряде и был отправлен на гаупвахту. Но меня навещали те, кто остались в живых.

Бамп

Бамп

Сидя в кресле, я ярко представил себе, как над моей головой вращается диск. А потом начал вспоминать об управлении.
- Ручка шаг-газа находится слева от кресла пилота. Когда вы поднимаете ее вверх, шаг всех лопастей несущего винта увеличивается одновременно, и это заставляет диск, и вертолет подниматься. Опуская ручку, вы уменьшаете шаг, и диск снижается. С этим движением надо координировать вращение ручки коррекции газа. Вы добавляете газ, прибавляя шаг и убираете его, когда шаг снижается
Я поднял и опустил мою левую руку, вращая при этом полусжатую ладонь.
- Ручка циклического шага поднимается из пола кабины, прямо между ног пилота. Перемещение ручки циклического шага в любом направлении заставляет лопасти с одной стороны диска увеличивать шаг и подниматься выше, а с другой - снижать шаг и опускаться. Такое циклическое изменение шага заставляет наклоняться диск винта и двигаться в том же направлении, в которое вы отклонили ручку.
Теперь, в дополнение к моей левой руке, которой я двигал вверх-вниз, вращая ладонь, моя правая рука двигалась небольшими кругами над коленями. Мысленно я уже летел.
- Сила, вращающая несущий винт по часовой стрелке, если смотреть из кабины, одновременно пытается вращать фюзеляж в противоположном направлении. Этот эффект называется "реактивный момент". Он управляется при помощи рулевого винта, того винта, который находится на концевой балке. Когда он вращается, то толкает хвост, противодействуя реактивному моменту. Сила, с которой он давит, а значит, и направление, в котором поворачивается нос, определяется нажатием педалей. Нажатие на левую педаль увеличивает шаг рулевого винта и хвост толкается вправо, против реактивного момента, а нос идет влево. Правая педаль уменьшает шаг и позволяет реактивному моменту занести нос вправо. Поскольку все эти повороты требуют большего и меньшего газа, вам придется подстраивать под них обороты двигателя и несущего винта. Понятно?[2]
Я решил, что да. Левая рука двигалась вверх-вниз, одновременно я вращал ладонью, управляя воображаемым шагом винта и газом; правая совершала небольшие круги, вроде как управляя циклическим шагом, мои ноги управляли рулевым винтом, смещаясь вперед-назад. Постепенно я научился делать все эти движения одновременно. Такие упражнения и тот факт, что у меня уже была лицензия пилота самолета, возбудили мою фантазию: мне казалось, что я смогу водить вертолет с первой попытки.
- Ладно. Вон то дерево видишь? - голос инструктора зашипел в моих наушниках, как сыплющийся гравий. Я, наконец-то, получил свой шанс. Инструктор держал H-23 "Хиллер" в висении над полем площадью акров в десять.
- Так точно, сэр, - ответил я, нажав кнопку переговорного устройства на ручке управления.
- В общем, я держу остальное управление, а ты пытаешься всего лишь направить птичку на это дерево. - Он указал на дерево подбородком. Я кивнул. - Понял?
- Так точно, сэр.
Я был ошеломлен грохотом, качкой и вибрацией Н-23. Лопасти бешено крутились над моей головой, те части, которые в классах мы учили по картинкам, вращались и дрожали в воющем реве двигателя за моей спиной. И каждая из деталей хотела полететь по-своему, но каким-то образом инструктор удерживал их вместе, уравновешивая их стремления в трех футах над травой. Мы парили, мягко поднимаясь и опускаясь на волнах невидимого моря.
- Ладно, отдаю, - сказал инструктор. Я нажал сначала одну, а потом другую непривычно мягкую педаль, пытаясь повернуть машину, в то время, как инструктор держал ручку управления и шаг-газ. Всего-то - направить вертолет носом на дерево. Дерево резко метнулось сначала в одну сторону, потом в другую.
- Видишь дерево, о котором я говорю?
- Так точно, сэр.
- Ну так направь нас туда и держи, если ты не против. - Инструктор, как и все инструктора за работой, был гражданским, когда-то служившим в армии. И то, что он теперь штатский, ничуть не повлияло на его циничный стиль преподавания. Я сосредоточился, как мог. Что вообще со мной творится? Я уже умею водить самолет. Я тщательно изучал теорию управления вертолетом. Я знаю, что делают органы управления. Так почему же я не могу удержать перед нами это чертово дерево? Мотаясь туда-сюда по уменьшающимся кривым и постепенно привыкнув к рыхлому сопротивлению педалей, я все же сумел направиться на дерево и, по большей части держать его перед нами, с точностью плюс-минус градусов двадцать.
- Неплохо.
- Спасибо, сэр.
- С педалями ты, значит, управился. Может, нам стоит показать тебе, как работает шаг-газ.
- Ясно, сэр.
- Сейчас я опять возьму все управление, - инструктор поставил ноги обратно на педали; дерево тут же рывком оказалось строго напротив нас и замерло неподвижно, - а потом дам попытать счастья с шаг-газом. Только с шаг-газом. Попробуешь держать нас на этой же высоте над землей. Годится?
- Так точно, сэр.
- Отдаю, - это слово всегда произносится, прежде чем передать управление.

бамп

В первые разы я слишком сильно бился о землю, поднимал шаг слишком рано или садился косо. Немного попрактиковавшись над стоянкой и по трассе, мы должны были подлететь к взлетной отметке в конце одной из трасс. Там мне надо было зависнуть, переговорить с вышкой и быть готовым в любой момент перейти в авторотацию с висения.
- Ноль-семь-девять, трасса три, к взлету готов, - сказав это, я должен был развернуться на девяносто градусов, дождаться разрешения и взлететь.
Чтобы взлететь с висения, вы слегка отдаете ручку управления от себя и добавляете мощности, потянув шаг-газ, одновременно соответствующим образом повернув ручку коррекции газа, чтобы обороты остались прежними. Вертолет начнет разгоняться над землей практически на высоте висения, пока не начнется эффект косой обдувки винта. Это означает, что на определенной скорости - для H-23 "Хиллер" она составляет примерно 20 миль в час - винт начинает работать в невозмущенном воздухе и неожиданно становится более эффективным. В этот момент вы чувствуете, как машина резко переходит в набор. (Таким образом можно поднять в воздух перегруженный вертолет - даже если он не может зависнуть, то в состоянии взлететь, если взлетать с разбега). С этого момента вы пытаетесь выдерживать постоянную скорость и набор, пока не достигнете высоты, на которой повернете на маршрут. Поскольку на поле шесть трасс, держаться на маршруте было очень важно. У курсантов столкновения в воздухе случались нередко.
Взлетев, после каждого разворота на "коробочке", мы могли встретиться с авторотацией. После нескольких кругов и отработки взлетов и посадок, инструктор обычно уводил нас на местность и заставлял работать над полетом по маршруту и авторотациями. Каждый день мы проводили час в кабине и три-четыре часа на наблюдательном пункте, следя за полетами наших одноклассников. Мы изучали учебные планы по освоению маневров. Мы сидели в классах, штудируя аэродинамику, метеорологию и техобслуживание. Мы жили полетами. И с нетерпением ждали, когда кто-нибудь из нас сделает самостоятельный вылет.
Через две недели одному это удалось. Мы, по традиции, бросили его в пруд. И теперь он мог носить свою шапку козырьком вперед. К концу третьей недели в этот пруд побросали почти половину из нас, эта половина тоже смогла носить шапки козырьком вперед и я был в ее числе. В конце четвертой недели тех, кто так и не вылетел самостоятельно, отстранили от дальнейшего обучения.

Бамп

За неделю до главного экзамена, когда я вел вертолет к полю, Андерсон "обрезал". Я немедленно сбросил шаг, развернулся против ветра (все, что летает, садится против ветра, это снижает посадочную скорость) и пошел вниз на авторотации, как автомат. Я очень гордился тем, что быстро сбросил шаг и собирался прямо так и сесть, против ветра. Но Андерсон выбрал место, где разворот против ветра был, к тому же, и разворотом в сторону здоровенной линии электропередач. А я, будучи тупым кандидатом, сосредоточился на том, чтобы выполнить маневр "по списку". Краем глаза я заметил, как Андерсон сокрушенно качает головой. Моя гордость и чувство уверенности в себе мигом сменились диким ужасом. Я резко отвернул от линии, но теперь был уже слишком низко и шел на ряд деревьев. Андерсон продолжал горестно качать головой.
- Взял, - сказал Андерсон. Его безнадежный тон дополнил фразу безо всяких слов. "Взял, придурок". Я кивнул в знак согласия. Как я только не разглядел эти провода? Андерсон перевел вертолет в нормальный полет, вернул газ и плавно повел нас от деревьев. Вид у него был такой, будто он кого-то хоронил.
- Боб, если ты влетишь в провода, ты убьешься, - и в этот момент я бы лучше убился, чем глядел на его разочарование. На высоте он вернул мне управление:
- Полетели к полю. Может, ты хоть сядешь так, что нас не покалечишь, - и он вздохнул.
Я с готовностью кивнул. Я определенно хотел довести нас до дома без приключений.
- Взял, - сказал я.
Андерсон кивнул и откинулся на спинку, скрестив руки на груди. Когда я развернулся в сторону поля, он опять "обрезал", в том же месте, рядом с той же линией. Но на этот раз я сначала выбрал ровное место и уже потом развернулся, чтобы зайти на него против ветра. Андерсон сидел и ничего не делал. Когда мы были за пятьдесят футов от места, которое я выбрал и он не взял управление, я понял, что он хочет, чтобы я прошел до конца. Я ударился о землю и проскользил двадцать футов до мелкой канавы, которую не заметил.
- Ну вот, уже лучше, - сказал он, улыбаясь.
И с этого момента я знал, что сдам экзамен.

бамп

Хотите совет, парни? Натяните гондон на свою винтовку

Бамп

>>157722086
А они и женщин и детей убивают?

Бамп

бамп

Бамп

Иногда, чтобы сберечь время, Андерсон брал с собой двух курсантов. Однажды мы сели на очень маленькой, стесненной площадке, которая была помечена покрышкой, выкрашенной красным - это означало, что садиться здесь разрешено только инструкторам. Когда мы висели у переднего края площадки, рулевой винт был всего в нескольких футах от преграды. Андерсон чуть подвинулся назад и попытался взлететь. Против нас было несколько факторов. Во-первых, было очень жарко, плотность воздуха была снижена и он давал меньшую подъемную силу. (Плотность зависит от высоты, температуры и влажности. Горячий и влажный воздух снижает плотность; холодный, сухой - повышает). Во-вторых, для такой плотности машина была перегружена. (Абсолютно нормальное состояние для Вьетнама). Андерсон попытался перескочить через деревья впереди нас и был вынужден прервать взлет, скользнув назад, к площадке. Подняться вертолет не мог. Я предложил выйти и дойти пешком до ближайшего поля.
- Не нужно, - сказал Андерсон.
Он перешел из висения в полет по крошечному кругу над площадкой, едва не задевая деревья лопастями. Я и мой одноклассник решили, что он свихнулся. Но после двух резких разворотов я понял, что он хочет сделать. Он разгонялся до скорости косой обдувки. Когда это удалось, Андерсон нацелился на промежуток между двумя деревьями и прошел. Получилось. Этот взлет я никогда не забуду. Выход есть всегда. Через несколько дней мои пять месяцев в Форт-Уолтерсе завершились часовым, выматывающим экзаменационным полетом, в ходе которого я показывал армейскому инспектору, чему научился. Наш класс должен был продолжить обучение в Форт-Ракер.
Мы прибыли из Уолтерса, имея за плечами 85 часов налета. Мы записали еще 88, отлетав их на H-19 "Сикорский", научившись садиться на ограниченные площадки без отметок, приземляться на вершины и сделав массу полетов на расстояние. В последний месяц мы должны были налетать 27 часов на вертолете, до которого все жаждали добраться - на белловском UH-1 "Ирокез", известном, как "Хьюи". Полеты на "Хьюи" были поделены на десять часов ориентации и семнадцать часов полета по приборам.

Почему эта война такая ахуенная? Почему я чувствую себя там? Дело только в фильмах романтизирующих ее?

Тяжелый гул несущего винта - это характерное "вуп-вуп-вуп" - шел из-за его размера. Сорок восемь футов от законцовки до законцовки, плюс хорда (ширина) в 21 дюйм. Балластные грузы в законцовках придавали всей системе сильнейшую инерцию. Инструктор показал это, использовав трюк, на который способен лишь "Хьюи". На земле при нормальных оборотах винта (330 в минуту) он заглушил двигатель, поднял машину в висение на четыре фута, сделал полный оборот и опять посадил. Невероятно! Любой другой вертолет не поднялся бы ни на дюйм, так бы и остался на земле, пока винт не остановится. Эти большие металлические утяжеленные лопасти здорово послужили мне во Вьетнаме. С их мощью и инерцией я легко рубил всякие мелкие ветки.

Бамп

>>157722358
потому, что, если принять версию, что пидарашка - это ад, что-то мы натворили на той войне, вот и отбываем наказание. И не говори, что у тебя не бывает дежавю, когда ты попадаешь в джунгли на турпоездке.

>>157722460
Когда война с Китаем? Мне надо вернуться

Вьетнамцы были дома, а янки — в гостях. Пиндосы уже успели повоевать в тихоокеанских джунглях с кавайными японцами, но природа Вьетнама была куда меньше склонна к гостеприимству. Слабопроходимый тропический лес вкупе с его обитателями (даже не считая партизан) совсем не добавлял комфорта непривычным жителям умеренных широт. Спроси у любого олдового туриста или геолога про джунгли — он тебе с подробными описаниями популярно объяснит, что у неподготовленного человека шансов вернуться живым из влажного тропического леса меньше, чем из пустыни. Опасность представляет чуть более чем половина флоры и чуть менее чем вся фауна, начиная от голодных тигров и заканчивая ещё не открытыми болезнетворными бактериями. Попробуй представить сам: влажность воздуха практически всегда 100%, при этом температура ниже +30˚С не опускается, летом часто зашкаливает за +40˚С; тело открывать опасно, снимать обувь вообще самоубийственно: некоторые виды глистов, личинки которых живут в земле, проникают через кожу; по этой же причине нырять в водоёмы рекомендуется только в одежде, иначе глисты заползут непосредственно в жеппу. Не говоря уже о тропических видах муравьёв, которые не прочь погрызть мясо, клещах, пауках.
Чтобы просто патрулировать лес, часто приходилось рубить заросли мачете. Так и шли: один солдат впереди рубит лес мачете, а отделение идёт позади. Бывало, ведущий задевал растяжку мины, и его распидорашивало в клочья. Тогда с мачете впереди вставал следующий солдат, и так до самого победного… Кстати говоря, страдали от жуткого климата в джунглях не только американцы, но и некоторые члены ФНО, жившие до ухода в партизаны в прибрежных районах северных провинций Южного Вьетнама, что при подготовке к празднику Тет доставило им немало проблем.

Так как пиндосы были на голову лучше вооружены, то партизанам (кстати, партизанское движение позже прозвали Вьетконгом) приходилось придумывать всяческие военные хитрости и подлости, и просто сюрпризы на пути прогуливающихся по джунглям янки.
Для изготовления мин и фугасов взрывчатое вещество часто добывалось из неразорвавшихся американских снарядов и бомб. Помимо этого древневьетнамская охотничья смекалка порождала самые изощренные ловушки. Тут вам и замаскированная яма с бамбуковыми кольями (которые вьетнамцы, к слову говоря, не гнушались мазать собственным говном, так как при ранении солдат мог выжить, а тут заражение крови вдобавок (кто знает, что за звери живут у вьетнамцев в кишечнике…), и «Вьетнамский сувенир» (прикрытая листьями ямка с вращающимися металлическими штырями, попадая в которую, солдат гарантированно лишался ноги), и дверные ловушки, чего только нет.
Отдельным лулзом была бамбуковая граната. При разрыве такого боеприпаса тушка бравого морпеха начинялась тысячами грязных бамбуковых опилок, а так как всё это добро вытащить было нереально (и на рентгене хрен увидишь), джи-ай просто гнил заживо.

Я открыл левую дверь, поставил ногу на полоз и нагнулся, чтобы схватиться за дальний край бронеспинки. Лиз забирался в машину с другой стороны и моя ручка колыхнулась, когда он задел ее ногой. Я проскользнул между ручкой и креслом и опустился в нейлоновую сетку. Ричер, стоя снаружи, перекинул через высокую спинку кресла плечевые ремни и шнур переговорного устройства и передал их мне. Я прищелкнул эти ремни к широкому поясному. Еще один техник, стоя со стороны Лиза, помогал и ему с ремнями. Пристегнувшись, Лиз освободил катушку, чтобы свободно наклоняться, выполняя предполетную проверку. Он начал с низа центральной панели, стоявшей у его левой ноги. Его рука двигалась над панелью, проверяя положение множества переключателей и предохранителей. Потом настала очередь потолочной панели - радиостанции были отключены. Следуя за ним, я установил нужные частоты. Натянул свои новенькие летные перчатки. В этом климате они протянут недели две. Лиз нажал предохранитель системы зажигания и сказал:
- Ладно, мы готовы к запуску.
Мы надели шлемы. Я взял свой за низ, с обеих сторон, и, чуть-чуть растянув его, опустил себе на голову. Потянуть наушники за шнуры я забыл; один из них неудобно уперся мне в ухо. Я дернул шнур, чтобы резиновая чашка встала на место. Наушники молчали, пока Лиз не включил питание. Он нажал радиогашетку на своей ручке до первого щелчка и в моем шлеме раздался его голос:
- Готов?
Я показал ему большой палец. Он высунулся через дверное окно, чтобы убедиться, что снаружи стоит кто-нибудь с огнетушителем. Кто-нибудь нашелся. Лиз кивнул и человек поднял огнетушитель, стоя в готовности. Лиз повернул ручку коррекции газа до пусковой позиции и нажал кнопку запуска. Тонко завыл электростартер. Винты медленно начали вращаться. Меня всегда поражало, что какой-то электромотор может провернуть двигатель, трансмиссию и эти здоровые лопасти винта. Лопасти замелькали. Громкое шипение, слышное за воем стартера, дало нам знать, что в камере сгорания воспламенилось топливо. Лиз внимательно следил за индикатором ТВГ - температуры выходящих газов. Его стрелка рванулась в красный сектор и лопасти слились в сплошной диск. Как обычно, ТВГ подержалась в опасной зоне несколько секунд, после чего вернулась в зеленый, рабочий сектор. Лиз показал пожарному большой палец: опасность горячего запуска миновала. "Хьюи" принимался за службу, прождав больше месяца в ангаре.
Я постучал по всем шкалам с моей стороны приборной доски. Все было в норме.
- Сзади все нормально? - спросил Лиз Ричера по переговорному устройству.
- Так точно, сэр, все на месте, - в этом вылете у нас не было стрелка.
"Кроэйтан" стоял на якоре; его палуба покачивалась. Лиз повернул ручку коррекции до рабочего положения и коротко глянул на диск винта, чтобы убедиться, что он качается в соответствии с движениями ручки управления. Он медленно увеличил шаг, машина чуть приподняла нос - характерное поведение "Хьюи"; Лиз тут же парировал снос. Как только вертолет стал устойчив, он еще поднял ручку общего шага и мы поднялись над палубой.
Я глянул на круг наблюдателей - наш ураган трепал их одежду. Несколько секунд Лиз повисел на шести футах, последний раз проверив приборы, а потом наклонил нос неуловимым движением ручки управления. Через нижний блистер я увидел, как палуба под моими ногами пришла в движение. Море вспенилось под нами. Мы летели.

В 70 км от Сайгона (считай, это примерно как от Истры до Москвы) существовала такая местность — «Железный треугольник». Здесь партизаны оборудовали целый подземный город. Они обстреливали американские патрули из стрелковых ячеек и сразу же драпали в нору. Однако, это была не просто система тоннелей. Многоуровневый подземный город имел свои медпункты, оружейные мастерские, и даже комнаты для партийных собраний. В один из туннелей смогли закопать даже рабочий танк. Стрелять он, понятное дело, не стрелял, однако радиосвязь обеспечивал.
Входы были предусмотрительно настолько широки, чтобы в них мог пролезть щуплый вьетнамец, но не мог пролезть среднестатистический белый господин. Впрочем, если кто и пролезал, то потом об этом горько жалел. В системе подземных туннелей его ждали всевозможные ловушки и сюрпризы. В туннелях можно было встретить братьев наших меньших (змей и скорпионов), которых заботливые вьетнамцы оставляли гостям, дабы тем было не скучно в тесных туннелях одним, kekeke. Да можно было и просто заблудиться.
Травить гуков различными газами получалось плохо, ибо часть туннелей имела водяные пробки, к тому же выветривалось это всё, понятное дело, херово, и америкосы могли потравиться сами. В конце концов «Железный треугольник» стерли с лица Земли бомбы, сброшенные самолетами Б-52, а тоннели остались, и каждый желающий побыть партизаном, может притащить свою белую задницу в музейный комплекс Кути (вьетн. Địa đạo Củ Chi), заботливо расширенные тоннели имени победы вьетнамского народа в пятой пятилетке прошлого века, пожрать несъедобные продукты, примерится к воронке от В-52, и пострелять из всех вундервафель, таких как М16, М60, ХМ22, М1 Гаранд, «Браунинг», АКМ, Томпсон, РПК и другие.
Следует признать, что находились бравые (и щуплые) пиндосы, которые с одним пистолетом и фонариком лазили в эти норы. Таких называли «тоннельными крысами», негласным кодексом которых было всеми возможными методами вытаскивать тех, кому не очень повезло. Впрочем, живыми назад возвращалось только 50% военов демократии.

Бамп

бамп

Американцы тоже не были дураками, к тому же не гнушались не совсем гуманных способов ведения войны. Вот, например, напалм. По сути это бензин, смешанный с солями алюминия нафтеновой и пальмитиновой кислот (эти кислоты входят в состав стеарина — материала для свечей) в роли загустителя. От остальных горючих смесей его отличает способность прилипать даже к мокрым вертикальным поверхностям, а также немалые температура и время горения, чему зело способствовал порошковый алюминий, который при высокой температуре горит получше магния, создавая температуру в 2000 градусов. Этого достаточно, чтобы превратить место бомбежки в филиал ада. Учитывая особенность боевых действий, напалм пришёлся ко двору. Им выжигали заросли, выкуривали партизан из леса, ну и просто демотивировали мирное население, которому тоже доставалось.
Это зверское оружие использовалось только преступной армией СШП, благородная советская армия в Афгане применяла гораздо более гуманное оружие — зажигательные баки

Янки вообще не воюют без птичек, они ж не дураки. Вот и тут не обошлось. Главным лулзом здесь было то, что предназначенные для большой войны стратегические бомбовозы B-52 бомбили в основном глухие партизанские тропы, ибо правильное обеспечение прикрытия атомных мегабомберов обходилось бы в сотни нефти. Но это уже под самый конец войны, когда американцы начали истерить, а так на бомбежку Северного Вьетнама посылали всякую мелочь — «Тандерчифы» да «Фантомы».
Звёздно-полосатым Люфтваффе противостояли хошиминовские ястребки на советских МиГах. Основные бои происходили между американскими F-4 Phantom II и расовыми советскими МиГ-17, реже МиГ-21. Вьетнамцами была использована православно-верная тактика по борьбе с истребнёй американцев, перенятая у советских специалистов: самолеты вылетали зачастую двойками, а то и тройками. Один-два самолета (в основном МиГ-17) летят на малой высоте, ближе к земле. Другой (зачастую — 21-ый МиГ) — на максимально незаметном потолке держался чуть позади. Когда америкосы замечали низколетящую цель, они сломя голову пытались её догнать и у сзади идущего «подстраховщика» было немного времени чтобы зайти им в хвост и сбить, не дав погибнуть своему боевому товарищу-приманке. Классический пример тактики «соколиный удар» по терминологии советского летчика-аса А. И. Покрышкина. Впрочем, пиндосские авиаторы применяли аналогичную схему боя под слэнговым названием «boom&zoom», также со времен WW2.
На самом деле советских летчиков во Вьетнаме вроде как не было. То есть какбэ были, но только в качестве инструкторов. Если верить одной подзабытой ТВ-передаче, летать им не давали сами узкоглазые братья, поскольку очень дорожили — кто ж ещё объяснит вчерашним крестьянам, для чего в МиГе та или иная кнопка? И в случае воздушного алярма Ли Си Цынов, Си Ни Цинов и Ван Ю Шинов первыми прятали куда понадёжнее, чуть ли не прикрывая собственными телами.

За время войны вьетнамцы прославились не только изощренными ловушками, но и диверсиями прямо на базах империи лжи добра. Они прокрадывались ночью на аэродромы и минировали взлетные полосы, холодильники с колой, толчки, после чего наутро американцы радовались серии фейерверков. Самым известным случаем было потопление авианосца Card. Два вьетнамских спецназовца сели на каноэ и поплыли к кораблям СШП, южно-вьетнамской охране они представились крестьянами и продали им килограмм риса. После чего заложили 2 40-кг бомбы и безнаказанно уплыли. Пока охрана ела свеженький рис, авианосец подорвали и он затонул.

Сентябрь 1965

Мы сели в Кинхон, чтобы наш бак залили до горловины, на 1200 фунтов, на 200 галлонов, прежде чем полететь в Анкхе. Небо было пасмурным, воздух жарким и влажным. Взлетная полоса, похоже, была частью отхожего места города; запах нечистот перелетал через дюны и концертину [6]. Люди на дюнах устраивались орлом, ветер нес обрывки бумаги. Мы, словно туристы, уставились на тех, кого прилетели спасать. Маленький мальчик подтерся голой рукой и облизнул ее.
- Го-с-с-споди, - Лиз покачал головой и отвернулся.
Вел Лиз. Я смотрел за картой, следя за нашим положением, чтобы передать координаты, если собьют. Долина под контролем ВК между Кинхон и Анкхе была трясиной, составленной из рисовых полей. Лиз набрал до нижнего потолка облаков на 3000 футов.
Карта была усеяна названиями типа Андин, Луатчан, Дайтио, Мингок, и еще сотней, все вокруг окрестностей Кинхон. Долина тянулась на двадцать миль к северу, к Бонсон и останавливалась за километр (за 'клик') к югу от нас в холмах. Вдоль дороги шли отроги гор. Эти возвышения были тысячи в полторы футов высотой и их полностью покрывали джунгли. Время от времени я видел поляны на склонах холмов, там росли банановые пальмы. Лиз управлял вертолетом, а я представил себе ВК, который с ухмылкой смотрит через прицел пулемета, скрытый этим зеленым пологом. Внезапно я понял, что абсолютно открыт для огня с носовой части. Бронежилеты бы очень не помешали. Полный доспех с прорезью, чтоб смотреть, был бы еще лучше. А самым умным шагом стало бы взять обратный курс, на корабль. Я глянул на Лиза. Он улыбался. Впереди обрисовался перевал.
- На, порули немного.
- Взял.
Узкая дорога под нами извивалась, начиная взбираться на крутые холмы. Земля поднималась нам навстречу, и я, не удержавшись, немного взял на себя. Двумя сотнями футов выше мы пролетели через несколько облачков. Каждый раз мир исчезал на несколько секунд.
На вершине перевала до земли было 800 футов. Пустая дорога шла через плотные джунгли. Вдалеке виднелся высокий холм - 'холм Гонконг', где и был наш лагерь.
- Куча отличных мест, чтобы прятаться, - сказал я.
- Это точно, - негромко ответил Лиз, осматривая местность. С высоты нашего полета Вьетнам казался очень большим и очень зеленым, и весь он был покрыт джунглями. Если ты собирался податься в партизаны, то тут для тебя было бы раздолье.
- Это точно, - повторил Лиз.

И вот мы собрали из них целую толпу, а они кричали, визжали, брыкались и не могли понять, что происходит… А потом грянул выстрел, за ним другой, и кто-то закричал: «Так тебе и надо, грязный ублюдок!» Я пришел в такое возбуждение, что несколько раз выстрелил в толпу… И увидел, как после этого несколько человек упали… Меня охватил ужас. Но чтобы как-то оправдать свои действия, я выстрелил еще. Понимаете, это может показаться нелогичным, но когда совершаешь нечто абсурдное, то для придания этой абсурдности какого-то смысла иногда делаешь это еще и еще…

Двадцать один человек лежит в ряд. Их ноги связаны, руки стянуты за спиной. Это северовьетнамские пленные. Рядом с первым стоит сержант, его лицо искажено яростью. Вьетнамец смотрит на него, не мигая. Сержант направляет «сорок пятый» на пленного. Внезапно пинает по ногам. Удар отбрасывает пленного на несколько дюймов. Сержант стреляет из «сорок пятого» пленному в лицо. Голова подскакивает, словно мяч, по которому ударили сверху и шлепается в месиво, которое раньше было мозгами. Сержант идет к следующему вьетнамцу.
— Пытался сбежать, — сказал кто-то сбоку от меня.
— Как он сбежит, он же связан.
— Он пошевелился. Значит, пытался сбежать.
Следующий пленный, увидев над собой сержанта, торопливо проговорил несколько слов по-вьетнамски. Когда сержант пнул его, он закрыл глаза. Голова дернулась от удара пули.
— Это убийство! — прошипел я.
— Они сержанту Роччи хуй отрезали. И вставили в рот. И пятерым его людям тоже, — ответили мне. — Уже после того, как всю ночь резали их ножами. Тебя здесь не было, как они кричали, ты не слышал. Всю ночь кричали. А наутро все мертвые, их хуями задушили. Это — не убийство. Это правосудие.

>>157722929
"Подвиг" лейтенанта Колли?

Мы возились с пеньком посреди дороги, и тут из-под его корней выскользнула небольшая зеленая змея.
- Эй! Змея! - крикнул Банджо.
- О, точно, - отозвался Коннорс, - Давай поймаем!
Змея пыталась забраться обратно, под защиту корней. Вооружившись разными кольями, лопатами, топорами и прочим инструментом, мы откатили пень и окружили змею.
- А она не ядовитая? - спросил Нэйт.
- Не-а, - сказал Коннорс. - Это зеленый полоз. Я сто раз таких видел.
И тут Коннорс подпрыгнул: змея, которую он пытался ткнуть палкой, внезапно сделала яростный выпад.
- Черт, раньше они так не делали.
- Коннорс, блин, зеленого полоза испугался? - рассмеялся Банджо и подвинулся ближе со своей палкой, попытать счастья.
Капитан Фаррис подошел посмотреть, в честь чего все это собрание.
- Эй, а ну не трогать эту змею! - рявкнул он. - Это бамбуковая гадюка. Смертельно ядовита.
Кольцо змееловов резко прибавило в радиусе.
- Ядовита? - Банджо вызверился на Коннорса. - Блин, Коннорс, я эту пиздоблятину хотел рукой схватить. Зеленый полоз, да?
- Ну так зеленый же! - заорал Коннорс в ответ.
- Ага, - сказал Фаррис. - Это зеленая бамбуковая гадюка.
Фаррис взял у Реслера лопату и быстрым движением разрубил змею пополам, глубоко вогнав лезвие в землю. Половинки дергались и извивались, пасть распахнулась в агонии.
- Просто запомните, - сказал Фаррис, - что здесь тридцать три вида змей и тридцать один из них ядовитый.
- А как их отличить? - спросил Реслер.
- Знаете, при таком соотношении можно позволить себе некоторую предвзятость. Типа, убивать их всех на месте, - и Фаррис ушел.
Землей из канав набивали мешки. Наше отделение разделилось: пятерка наполняли мешки, а другая пятерка отволакивала их на сотню футов, туда, где должен был расположиться наш первый бункер.
Мы заложили основу в пятнадцать квадратных футов, оставив проем для двери. После долгих споров решили, что стены должны быть толщиной всего в один мешок. Когда основа была заложена, к нам присоединились и другие люди из взвода, чтобы дело пошло побыстрее. К полудню стены выросли уже до шести футов.
Еще одной команде поставили задачу нарубить больших деревьев, чтобы сделать стропила для крыши. Стволы отесывали и укорачивали топорами. К ужину мы уже укладывали их на вершины стен.
- Только гляньте на это говнище в воде, - и капитан Моррис, начальник столовой, показал на бочку, где кипятилась вода. Ее кипятили керосиновыми нагревателями; кипяток должен был стерилизовать кухонную утварь. Когда первые несколько человек бросили туда свою посуду, вода начала охлаждаться и на ее поверхности появилась пленка жира и всякого мусора. Моррис со злостью пошел к кухонной палатке, видимо, чтобы обругать сержанта-кашевара.

>>157722976
Его самого.

Вьетнамцам надо одуматься, иначе мы забомбим их в каменный век — фраза принадлежит генералу Кертису ле Мею (ошибочно приписывается старшему Жоре Кустику и относится к 1991), обозначает буквально разрушение инфраструктуры. Самый известный пример такого забамбливания — Югославия, у сербов была разрушена банковская система.

Уничтожить город, чтобы спасти его— фраза, приписываемая разным американским военным, описывавшим свой взгляд на несение демократии отсталым народам и борьбы с мировым злом. Весь цимес в том, что Южный Вьетнам они бомбили почти так же интенсивно, как Северный, в ходе охоты за партизанами и коммуняками, естественно, часто путая мирные деревни с партизанскими. Мирным узкоглазикам это почему-то не понравилось, и они стали убеждаться, что лучше уж коммуняки, чем такая вот свобода с демократией.

Когда-то мы были солдатами, когда-то мы были молодыми — название мемуаров полковника Хела Мура, оно же обыгрывается в фильме «Мы были солдатами». Полковник как бы намекает нам, что во Вьетнаме трава была зеленее, болота мокрее, а у него хуй стоял.

Мы возьмем их за пряжку ремня — приписывается Нгуену Зяпу. Тактика ведения боевых действий, при которой атакующая сторона сближается с противником настолько близко, что не позволяет противнику использовать артиллерийскую и авиационную поддержку без риска поражения собственных войск. Асимметричный ответ на ковровые бомбометания и напалм. Природа Вьетнама тому очень способствовала.

Гордо реет наш багряный флаг,
А на нём — звезды победный знак.
Как прибой
Грозовой —
Сила дружбы боевой,
К новым зорям мы идём за шагом шаг.

Это — Лао Донг, наша партия,
Нас вперёд из года в год
Ведёт!

http://samlib.ru/l/lamtjugow_a/chickenhawk.shtml

Один вылет взбодрил Коннорса так, что он попытался остановить винт тросом, не дожидаясь, пока он встанет сам. Вдоль строя вертолетов ехал грузовик, подбирая нас и остановился возле его вертолета. Оттуда кричали: 'Коннорс, давай залезай' - это была последняя остановка. Когда в восьми футах над Коннорсом лениво прошелестела лопасть, он схватил трос и набросил на нее петлю. Петля затянулась и Коннорса тут же оторвало от земли.
Нэйт завыл от восторга:
- Коннорс, сука, ты где такому научился?!
Коннорс поднялся на ноги и попытался отряхнуть грязь с формы. Он повернулся к нам, чтобы ответить как-нибудь поядовитей, но весь грузовик так ржал, что ему осталось лишь беспомощно улыбаться. Это было колоссально: ротный инструктор сделал глупость. Да еще и при всех. Ура.
- В жизни такого бы не сделал, - сказал Реслер, сидевший рядом со мной. - А ты?
- Ни за что, - ответил я. - А ты, Райкер?
- Вот уж точно нет, - отозвался Райкер на весь грузовик. - Это только тупые инструктора ловят лопасти арканом.
Лиз сидел рядом и улыбался. Последний вылет мы выполнили вместе. Мой первый 'горячий' вылет. Я устал, но был доволен, на душе было легко, чувствовалось какое-то странное удовлетворение.
На протяжении нескольких последних вылетов мы высаживали патрули в долине Счастливой и ждали в лагере. В последний раз сапоги сообщили о нескольких скоротечных перестрелках на месте высадки. Мы доставляли десант в три приема, значит, нужно было столько же, чтобы забрать его оттуда.

На втором заходе Лиз сказал, что Шейкер делает серьезную ошибку: он ведет нас по одному и тому же пути над деревьями:
- Как только ВК поймут, что мы повторяемся, тут же понаставят там пулеметов.
Мы были Оранжевым-4; я вел машину. Теперь это и вправду доставляло мне удовольствие, потому что у меня начали неплохо получаться полеты в строю. Замечание Лиза напомнило мне, что внизу есть люди, которым глубоко наплевать, хорошо ли я справляюсь. Все, что они хотят - так это меня сбить.
- А как надо?
- Каждый раз менять маршрут. Пусть гадают.
Во второй раз мы приземлились без приключений. Половина сапог запрыгнула в вертолеты, а остальные остались дожидаться следующего, последнего раза. После тридцатисекундной паузы, чтобы все расселись, Шейкер взлетел в сторону ближайшей линии деревьев. Мы последовали за ним. Теперь я чувствовал себя в вертолете куда уверенней. Я с легкостью держался в строю, не выпадая, как некоторые. Все шло нормально и наше воздушно-штурмовое приключение казалось мне захватывающим.
- Видишь? Он взлетел так же, как и раньше, - прозвучал у меня в наушниках голос Лиза. - Нехорошо это все, - пробормотал он, а я подумал, что Лиз слишком осторожничает. Все у нас было в порядке.
Чтобы забросить 'сапог' в зону Гольф и вернуться, понадобилось тридцать минут. Шейкер повел нас обратно в долину на высоте в 1500 футов и скорости в 100 узлов. Примерно в пяти милях от зоны высадки он ушел вниз, чтобы пройти остаток пути на бреющем. Это было захватывающе - полет на малой высоте. Лиз взял управление и я увидел великолепную демонстрацию того, как это надо делать. Он оставался на уровне деревьев, и в то же время не удалялся от третьей машины. Время от времени между нами проскакивала верхушка дерева. Лиз проходил между кронами, в последний момент чуть наклоняя диск винта, чтобы увернуться от ветвей. Сто узлов - не так уж и много, если вы только не идете очень низко, там эффект скорости может вас запутать.
- Тот же маршрут, - ворчал Лиз, а деревья проносились мимо. Шейкер выполнял заход по учебнику, над самыми низкими препятствиями, по лощине между деревьями. Наш третий полет к зоне, и все по тому же пути.
- Желтый-2, попадания! - голос Деккера был, как выстрел.
- Дульные вспышки на три часа! - абсолютно бесполезное сообщение: нет позывного - нет и позиции.
Приближаясь к передней линии деревьев, Шейкер дал команду 'Подрыв', чтобы мы сбросили скорость перед посадкой.
- Белый-2, под обстрелом справа! - голос Коннорса перекрыл треск его пулемета.
В любой момент могло стать жарко. Я уже проверил броневую панель. Она была полностью выдвинута, и все же я чувствовал себя голым. Я слегка прикасался к управлению, чувствуя быстрые движения Лиза. Какого хуя нам не дали броневые нагрудники?
Когда наш правый стрелок открыл огонь, я попытался не задрожать. Я вглядывался в проносящиеся деревья и поляны, надеясь, что увижу врагов. Если я замечу их первым, то смогу дать указания стрелку. Наверное. В голове пронеслась мысль: как только вернемся, попрошу о переводе на ганшипы. Они хотя бы могут стрелять в ответ.
Кто-то впереди слишком сильно сбросил скорость на посадке и нам пришлось остановиться еще резче, чтобы не врезаться. Я чувствовал себя, словно муха, влипшая в патоку, когда сверху опускается мухобойка. Справа от нас проскочил ганшип, из его пулеметов вылетали облачка дыма. Сапоги с зоны высадки орали по радио, что их обстреливают. Я быстро глянул на Лиза, но не увидел его лица. Зона была прямо перед нами. Мы пересекали последнюю сотню ярдов перед поляной, а Лиз почему-то начал рыскать, виляя хвостом.
- Вижу одного! - объявил стрелок с моей стороны. Его пулемет оглушительно загрохотал.
- Загасил! - он почти визжал. - Загасил его!
- Оранжевый-4, чарли на три часа, - это сообщение Лиза могло помочь красному звену, которое шло позади нас.
- Сэр, я его загасил!
- Смотреть в оба! - орал я. - В оба, блядь, смотреть!

Бамп

бамп

Слики пошлепались на землю, 'сапоги' рванулись к ним из укрытия и принялись запрыгивать на борт. Красный-4, последняя машина, объявил, что приняты все. Шейкер дал знать, что понял, взлетев немедленно. Он слегка повернул влево, следуя по тому же пути, что и два последних раза. Прежде чем мы с Лизом пересекли переднюю линию деревьев, с вертолета в звене Шейкера сообщили об обстреле. Лиз взял круче влево и срезал угол в том развороте, что проделал Шейкер. Он вновь начал вилять хвостом, и, к тому же, летел ниже, чем все остальные. В кронах деревьев. Как только каждое звено проскакивало эту линию, я слышал доклады об обстреле или попаданиях. (Под попаданиями понимались, ясное дело, пули, действительно попадающие в вертолет. Вспышки, облачка дыма или чарли, занявшие позицию, проходили по категории 'обстрел').
Мы промчались между деревьев примерно милю, прежде чем начали подниматься на безопасную высоту. Теперь стало тихо. Я ссутулился в кресле.
- Раненые есть? - запросил Шейкер.
Никто не ответил. Наши машины получили всего несколько неопасных попаданий. У Деккера одна пуля прошла через лопасть. У Нэйта было прострелено стекло кабины. Еще одному нашему пилоту, капитану Шерману, пуля попала в бронеспинку. От удара у него перехватило дыхание, но броня остановила пулю. Я видел вмятину, которая там осталась. Бронеспинка сработала. Вот если бы еще и спереди что-то было. Хороший броневой шлем тоже оказался бы не лишним.
- Как насчет билета домой? - сказал Реслер, когда мы перешучивались в грузовике. - Там-то пули точно не достанут.

Коннорс, наконец зафиксировав винты, заполз в грузовик:
- Если кто расскажет, что у меня было с лопастями - на следующей проверке поставлю 'неуд'.

Бамп

Бамп

бамп

Ищу своего командира. Из роты выжили только мы вдвоём… До сих пор помню пулю в своём плече.. Это как старый сучок в дереве, который покрывается корой и не мешает, но ты чувствуешь, что у тебя есть что-то внутри. Не могу спать, почти каждый день снится напарник Джон, он попал в ловушку гука.. Просыпаюсь в холодном поту…

>>157724984
Присаживайся, сынок. Все мы тут что то потеряли. Как звать то?

Привет, мужики. Не могу трахать свою жену. Каждый раз когда пытаюсь ей засадить, перед лицом всплывают молодые солдаты с отрезанной кожей, без лиц, валявшиеся около дороги, на самых видных местах. Что делать?

>>157720586 (OP)
Всем флэшбеки, салаги.
https://www.youtube.com/watch?v=vVjwS0IFOgA

https://www.youtube.com/watch?v=4gO7uemm6Yo

Бамп

Бамп