Вот моя история.
Такси, в котором ехала моя тетя, шло по одной из центральных улиц города. Это значит, что минимум 2 километра пути машина находилась в постоянном прицеле уличных видеокамер. Был полдень субботы (если интересно — второе июля, вот недавно), погода ясная, движение быстрое. На ровном участке дороги на достаточно большой скорости автомобиль повело, он выехал на встречку и спровоцировал серьезную аварию — водитель встречного автомобиля, его пассажир и моя тетя госпитализированы.
А водителя такси на месте не оказалось. Вы понимаете? Его не было в машине.
Тетя рассказывает об этом так: она сидела на заднем сиденье наискосок от водителя, читала бумаги, которые везла к нотариусу, а когда машина пошла вбок, вскрикнула, просто «эй!», но это «эй» кричать было некому, потому что уже в тот момент в салоне никого, кроме нее, не было. И несколько секунд до столкновения она просто смотрела на пустое водительское сиденье.
На записи с места аварии (его тут же выложили в сеть) видно, что из машин никто не выходит — ни те трое, что попали в больницу (по понятным причинам), ни таксист. В новостях пишут, что он «скрылся с места аварии».
И что я могу? Ну я звонил в гаи, сказал, что у меня есть информация по этому делу. Мне сказали приезжать, я приехал, пересказал им слова тети, указал на то, что камеры не зафиксировали, как таксист выбегал... Мне ответили, что показания тети они уже записали, я вообще не свидетель, и нечего время отнимать, а раз таксиста в машине не оказалось, значит, он выпрыгнул раньше, на ходу. Я говорил — давайте посмотрим другие записи, машина же по центральной улице шла, там камеры кругом! — Не волнуйтесь, посмотрим (то есть «без вас»).
Жена таксиста приходила к тете, выспрашивала подробности. Вестей от мужа нет, его телефон остался в такси.
И что, вот я не понимаю — что дальше-то? Вот, моя тетя оказалась свидетелем этой хрени, но ведь не поверит же никто, разве что какая-то передача типа экстрасенсов заинтересуется, но уже им никто, в свою очередь, не поверит.
В общем, наслаждайтесь очередной страшилкой, кто его знает, сколько их таких на сайте, из реальной жизни записанных.

Это реальная история. Несколько лет назад, лазя по группам в ВК, я познакомился с одной девушкой. На первый взгляд она была ничем не примечательна. Мы начали переписку. Первые пол часа всё было как с вполне обычным человеком. А потом она написала "не думай обо мне". Ну я сначала не понял, улыбнулся и переспросил. Она повторилась и начала рассказывать что-то про фантомов и мысли. В итоге я объяснил ей что не могу не думать о ней из-за того что разговариваю с ней. Ну а дальше начались чудеса. Она мне описала каждый шрам на моём теле. И это при том что она живёт не очень то и близко и ни разу не видела меня, даже фотки. После этого меня понесло её расспрашивать. Оказалось мама её умерла когда ей было кажется 6 лет. И после этого она стала видеть всякую такую лабуду. Потом ещё про мертвецов что-то рассказывала, точно не скажу, слишком много времени прошло с тех пор а ту переписку я всю удалил. Уже перед сном она мне сказала "хочешь я тебе приснюсь?", я согласился. И она мне приснилась таки. Только в стеклянном гробу каком-то. Я ещё этот гроб пол сна таскал с собой, лол. И так она мне снилась два дня, на третий сказала что у меня слишком много пошлятины в голове и она больше не будет. Ну и на четвёртый день мы поссорились. Я потом ей наговорил очень много гадостей и мы так и не общаемся с тех пор. Хотя я пытался помирится. Так вот, у вас был подобный опыт общения с подобными людьми?

Я проживаю на окраине города. Стандартная пятиэтажка, относительно рядом парк и дом престарелых. И буквально недавно меня стали посещать дурные сны, да и чувствую себя вообще как на иголках. Причиной тому считаю — стул. Да-да, именно стул. Почти при входе в наш подъезд, сбоку от лестницы, непосредственно повернутый спинкой к тебе. В первый раз я заметил его, когда уходил к знакомому, неделю назад, ну и замешкался пред дверью на улицу. По спине пробежал холодок. Появилось ощущение, что кто-то наблюдает за мной, я машинально повернулся и увидел стул. Особо страшного ничего нет, но я высрал кирпичей и удалился из подъезда. Четыре дня назад сосед с первого этажа, выходя покурить, увидел кошку на стуле — оказалось, мертвая. Позавчера приехали МЧС, скорая и пожарная служба. Пожилой мужчина не открывал дверь уже второй день. Насколько я мог видеть, забрались спасатели в квартиру через балкон. Мёртв. И всё в нашем подъезде буквально меньше чем за неделю. Семейная пара, проживающая на 3 этаже, внезапно уехала к родственникам. Да и сам подъезд опустел как-то. Что, собственно, делать? Может, знак какой? Пора уже собирать вещи и валить нахер?

Одна девочка переехала в далекий город. Перед отъездом ей пришлось избавиться от куклы Ликки-чан, которая с раннего детства была ей очень дорога. Она со слезами на глазах выбросила куклу и уехала.
Как-то раз она вернулась из школы. Ее родители работали, и она была дома одна. Вскоре после того, как она пришла, зазвонил телефон. Кто бы это мог быть, подумала она и подняла трубку.
— Привет это Ликка-чан. Я на вокзале. Я иду к тебе.
Голос был неестественный, как у робота. Через некоторое время телефон снова зазвонил.
— Привет это Ликка-чан. Я иду по твоей улице.
Девочка испугалась и повесила трубку. Но вскоре опять раздался звонок.
— Привет это Ликка-чан. Я перед твоим домом.
— Ты кто? Скажи мне, кто ты!
Связь прервалась. Родителей еще не было дома. Девочка с опаской приоткрыла занавеску и выглянула на улицу. Там никого не было. Она немного успокоилась, и тут зазвонил телефон.
— Привет это Ликка-чан. Я стою за твоей спиной.

У меня и моих родителей никогда не было сомнений в наличии домового в квартире. Поэтому, когда мы переезжали в новострой, домового мы, как положено, забирали с собой. Удивительно было то, что наш спокойный невидимый житель в новом жилище вдруг начал хулиганить. Бились тарелки, терялись вещи, включался и выключался по ночам телевизор. Мы задабривали его, как могли, но ничего не помогало. А потом папин приятель собрался уезжать за границу и отдал нам своего кота — здоровенного рыжего мышелова, который долгие годы отлично справлялся со своими обязанностями. Домовой сначала попритих, а потом началось нечто невообразимое. Раз в пару недель ночью кот просто сходил с ума — кричал, бегал, ронял все подряд. Мы уже начали подозревать бешенство, но ветеринар сказал, что никаких признаков нет, такие приступы были редко, да и днём кот вёл себя спокойно.
Надо сказать, что после переезда мы все начали постоянно болеть. Родители поначалу списывали все на высокий этаж, на сквозняки (с закрытыми окнами было жарко, поэтому они были почти постоянно открыты), но болезни не ограничивались простудой. Брат сломал ногу, пытаясь на табуретке что-то достать с верхней полки, мама обожглась кипятком, когда из кастрюли вдруг брызнуло водой, папа попал себе молотком по пальцу, а я порезалась стаканом, который лопнул у меня в руках. А ведь раньше у нас никто не был замечен в такой неловкости.
Но вот что интересно: после каждого «приступа» нашего кота всё успокаивалось примерно на неделю. Ни происшествий, ни проказ домового. Все точки над «ё» расставила репетитор, которого родители пригласили к брату для занятий по русскому языку. Это была благообразная пожилая женщина, которая сразу нам всем понравилась. Зайдя в квартиру, она остановилась, словно о чём-то задумавшись, и потом весь вечер иногда словно «зависала». Перед уходом женщина не выдержала и аккуратно поинтересовалась у мамы, верит ли она в мистику. Мама ответила утвердительно. Тогда женщина сказала, что у нас в квартире что-то нехорошее живет, может быть на стройке что-то произошло, может быть кого-то из рабочих обманули или кого-то здесь прокляли. Так или иначе, теперь какая-то темнота поселилась внутри. После того, как мама рассказала, что у нас происходит, женщина предположила, что наши домовой и кот пытаются бороться с этим нечто и на время его отпугивают, но сил у них не хватает. Посоветовала пригласить батюшку и освятить квартиру. Мама согласилась с таким решением, но прежде произошло вот что.
К нам пришла соседка с просьбой приютить её молодого кота. Мол, у нас всё равно свой есть, а она и лоток принесёт, и корма даст. У неё на родине что-то случилось, и ей надо было уехать, но максимум на неделю. Одним больше — одним меньше, без разницы — решили родители и согласились. Котейка был родом с улицы, самый обыкновенный такой полосатый Васька. С нашим они тут же подружились, что нас всех очень порадовало. То, что произошло дальше, папа рассказывал много лет спустя и под градусом, когда разоткровенничался на домашних посиделках. Я собиралась выходить замуж, у брата уже были дети, так что пришла пора открывать старые тайны.
Нас на те выходные мама повезла к бабушке в пригород, и папа остался один. Засмотревшись до ночи ТВ, он так и уснул на диване. Проснулся он от грохота на кухне. То, что он увидел, зайдя на неё, запомнилось папе навсегда. Посередине нашей большой кухни металось что-то тёмное. Оно сошло бы за небольшую собаку, но рассмотреть полностью было невозможно — словно взгляд соскальзывал с этого существа. Так вы видите краем глаза — очертания и не более. С двух сторон на него шипели коты и, как только оно металось в какую-либо сторону, их шипение, как стена, преграждало ему дорогу. Но вот существо как-то выскользнуло и метнулось туда, где свободнее — к проходу, где стоял папа. Однако долететь не успело. Со шкафа рядом с дверью соскочило вдруг нечто лохматое. Оно было похоже на очень пушистого и приземистого кота, только передвигающегося на задних лапах. Существо спрыгнуло на пол и слово загородило папу от темноты. Чёрная сущность отскочила назад, как ошпаренная, и тут на неё набросились коты. Они рвали её вдвоём, и в пространство летели, растворяясь, клочья, похожие на чёрный дым. Очнулся папа, когда всё кончилось. Коты сидели на полу с совершенно гордым видом, а домовой проскользнул мимо папы и исчез, как его и не было. Папа клялся, что в этот момент его словно коснулось что-то тёплое и мягкое и стало вдруг совершенно спокойно и не страшно. Словно ему сказали, что они победили, всё плохое ушло и теперь всё будет хорошо.
Только после этого рассказа мы все поняли, почему, после того, как кота вернули соседке, папа сам предложил взять к нам домой ещё одного котёнка.

Нужна годнота, срочно!

Один раз летом я отдыхала в деревне у бабушки (ее зовут Машей). Деревня была маленькой, все ее население состояло из семерых стариков и пары дачников. Вот так я и жила вдали от цивилизации, не жизнь, а просто рай! Но рассказ пойдет не об этом. Однажды в деревню пришла гроза и естественно, по закону подлости, везде отключился свет. Мы с бабушкой собрались в одной комнате и я по природному своему любопытству начала выпытывать у нее страшные истории, чтобы пощекотать нервы. Бабушка сперва отмахивалась: дескать ничего всю жизнь с ней страшного не приключалось, а сочинять она не мастерица… Но в итоге я взяла верх. Она согласилась рассказать одну странную историю, которая приключилась с ней по молодости…
Моей бабушке было около двадцати лет и была это еще та красавица и заводила, вокруг нее всегда крутилась гурьба молодежи. По вечерами любила она с друзьями ходить в соседнею деревню, где был сельский клуб. Путь же, к этой деревне, был длинный и пролегал через степь. Ну и на этот раз, навеселившись как обычно, ребята и девчата стали разбредаться по домам. Вот и моя бабка решила, что тоже пора идти к себе на хутор. На дворе стояла глубокая ночь и ей дома могло сильно влететь за такое позднее гуляние. Да вот только все друзья уже ушли, проводить некому. Но Маша была не из робкого десятка и решила самостоятельно добраться до дому. Ночь стояла лунная, вся дорога освещена: чего боятся?
Идет она по степи, о женихах мечтает, как вдруг видит впереди себя щенка. Ничего особенного, обычная дворняжка, симпатичный такой… Он сидит на дороге и так скулит жалобно, аж мороз по коже. Маша доброй девкой была, жалко ей стало щенка, только она никак понять не может, как он тут посреди степи вдали от хуторов оказался? Решила она его домой забрать. Только подошла, как этот странный щенок вдруг упал на бок и замолчал. Моя бабушка испугалась, потыкала его палочкой - а он окоченевший, словом труп! Махнула она рукой, решив, что околел он от заразы какой-то и пошла дальше по дороге. Идет, про щенка думать забыла, как вдруг у нее появилось такое чувство как будто кто-то пристально смотрит ей в спину. Маша обернулась. Щенок! Сел неподалеку от нее, внимательно смотрит и скулит. Мария подумала, что он дрессированный, разозлилась и решила разогнать за ним. Только подбежала, а он опять свалился на бок, но теперь глаза открыл и внимательно смотрит. Бабушка поклялась, что никогда не видела у собаки подобного насмешливого и злого как у человека взгляда! Вот только тогда она поняла, что это не простой щенок и дала деру. Дома конечно же ее начали отчитывать, за то что так поздно вернулась, но как рассказывает бабушка она полчаса не могла понять, что ей втолковывают родители. С тех пор она ни разу не задерживалась допоздна, и домой ходила в сопровождении как минимум пятерых человек.

Ты сидишь и двачуешь капчу. Крипи-тред еще только начинается. Сначала ,как всегда, тухлые пасты с лурки и известные всем пикчи, оберниси, безногие. Ты лениво пролистываешь скучные посты. Далее, как всегда, графоман-куны пилят свои высеры. Ты читаешь и смеешься. Тред может спасти только одно. И оно появляется. Вернее, он. Во всех крипи-тредах всегда есть уебок, у которого в этот самый момент что-то происходит (кружка на кухне разбилась, свет потух, нека беснуется, странные звуки, шаги, кто-то в дверь позвонил и прочее). Этот мудак и спасает тред. Он придумывает стори, его запугивают, педалят. Но наконец семены устают, сосницкие покидают тред. Но тред не умирает - его просто переносят в другой раздел. Например, в ew/. Тогда начинается таинство. И запиливают стори, реально кирпичные стори, которых ты никогда не читал и не прочитаешь, и оригиналы знаменитых пикч типа Смайлдог. Ты думаешь, что видел оригинальную пикчу? Ты ошибаешься. От оригинальной пикчи у тебя бы враз волосы поседели. И видео Мереана Мордегард Глеасгорв существует. И даже на ютубе оно есть, но ты его никогда не найдешь, потому что оно в составе длинных, скучных видео, которые не набирают и 100 просмотров. А ты знаешь, сколько таких видео? Даже я не знаю. А те, кто их видел, молчат. И лежит на ютубе скучное длинное видео, о том, как папа и сын впервые запускали воздушного змея, ведь никто не знает, что на 15 минуте оно сменяется другим.
А потом тред очень быстро доводят до бамплимита и к утру его уже нет, ничто не напоминает о том, что в ew/ был крипи-тред. Вот так вот. Читайте свои Зеленые Двери дальше.

Олег Петрович Васютин вёл дискретные методы. Он считался одним из самых заслуженных мудаков нашего универа. Сдать с первого раза нереально, даже если учил. И ещё нереальней договориться.
— Я прекрасно знаю, что мой предмет вам нафиг не упал,— сообщал он, и заламывал такие расценки, какие и юрфаку не снились.
На выручки Васютин купил моднявую чёрную бэху. Каждое утро ставил её под окнами универа, так что на кафедре его тоже все ненавидели.
Его ненавидела даже собственная задница. И порой оживляла бесконечно унылые лекции характерным звуком. Васютин вздрагивал, оборачивался и начинал высматривать противным серым глазом, кто рискнёт улыбнуться. Смешливым оставалcя шанс что-то сдать только через семестр.
Экзамен у эдакого рылиндрона оказался для Янки-Муравьеда тяжким испытанием. И даже я не мог её успокоить.
— Я слышала, в одном универе был похожий мудила,— сказала она, когда лежала рядом, голая и сухая,— И однажды к нему кто-то из студентов подкати на мотоцикле и по кумполу долбанул. Этого студента потом не нашли. Он в каске был.
— Круто. Уважаю. А что теперь делать будешь?
— Домой поеду, в Стерлитамак. Сил уже никаких нет.
Я всё учёл. Заехал к Вовику, докупил бензина. А потом на “Яве” по домашнему адресу.
Бэха у подъезда, чёрная и беззащитная. Я отыскал во дворах магаз и затарился. День заканчивался слишком медленно, а пиво – слишком быстро. Когда стемнело, я зашёл во двор уже почти в невменозе.
Бэха стояла всё там же, чёрная и блестящая, как гроб.
Я вылил на неё три канистры. И уже достал зажигалку, когда увидел в заднем окне задницу.
Задница была бледная, дряблая и толстая. Она глядела с испугом.
Я ухмыльнулся, чиркнул зажигалкой. Задница испугалась и спряталась. А вместо задницы показалась бледная харя Васютина. За спиной, во мраке, куталась в майку Янка-Муравьед.
Ничего такой способ сдавать экзамены. Уверен, у неё сейчас и с влажностью всё в порядке.
Я был в умате, и маску надеть забыл. Так что другого варианта не оставалось.
Швырнул зажигалку и дал дёру. Уже в арке почувствовал спиной, как полыхнуло, словно из духовки.
Криков не было. Только стучали, пока огонь плясал на капоте. А потом бикфордов догорел, и бак рванул так, что в окрестных домах стёкла задребезжали.
Не вернётся Янка в Стерлитамак, это я вам гарантирую.

В любом городе любой страны отправляйся в любую психиатрическую лечебницу или любой реабилитационный центр, в который сможешь попасть. Когда ты подойдёшь к регистратуре, попроси встречи с тем, кто называет себя «Хранитель Вечности». Сотрудник взглянет на тебя с горькой жалостью. Тебя отведут по лестничным пролётам в место, которое должно являться подвалом здания, но им не является.
По мере того, как ты будешь продвигаться всё глубже и глубже в подбрюшье здания, ты начнёшь слышать хор из криков. Поначалу он будет едва слышимый, как бы доносящийся издалека, но чем ближе ты будешь к концу коридора, тем громче будет становится этот хор, пока не станет столь громким, что поглотит остальные звуки. Вскоре он станет столь болезненным, что ты почувствуешь неумолимое желание вырвать свои уши, дабы избавиться от него; рекомендуется подавить этот импульс, иначе ты не сможешь выполнить своё задание. Сотрудник, прикрывая свои уши, укажет тебе дверь. После чего поспешно отопрёт дверь и убежит, оставив тебя одного в тесном, тёмном коридоре.
Это твой последний шанс убежать. Если ты решишь продолжать, открой дверь; пронзительный вой оборвётся, оставив лишь звон в твоих ушах. Комната, в которую ты попадёшь, будет покрыта почти осязаемой, всепоглощающей тьмой, кроме дальнего своего конца. Там будет прикованная к стене изнурённая фигура, покрытая свежими рубцами. Она будет смотреть прямо на тебя, с маниакальной ухмылкой на лице, несмотря на гноящиеся раны и торчащий в груди скальпель. Теперь твоим единственным шансом на спасение будет спросить «Кто создал их?»
Перед тем как ответить, он засмеётся смехом, похожим на предсмертные стоны животного. Он поведёт рассказ о таких примитивных понятиях, как боль и смерть, и рассказ этот будет одним из самых ужасных из тех, что ты когда-либо слышал. Он глубоко погрузится в самую суть зла; слабые разумом сойдут с ума от рассказа этого человека, так что будь сильным, сколь хрупким не казался бы тебе твой разум.
Когда он завершит рассказ, ты сможешь прервать жизнь этого человека, освободив его от ужасной ноши. Вытащи скальпель и он последний раз скорчится в агонии, прежде чем замолкнуть навсегда.
Этот скальпель является Объектом 3 из 538. Тебе решать, будут остальные сохранены или же уничтожены.

Тут, почему-то, все треды связанные с хоррор тематикой быстро тонут.

БЭМП

>>165524447 (OP)
Реквистую пасты про Кирюшу-беса.

Бампану

бумп

бамп

>>165525555
>>165525481
Смешно

бамп

Реквестирую стори про всякие заброшки

>>165524603
Возможно она из комы подключена к интернету, поэтому и стеклянный гроб и всякие паранормальные штуки

>>165525643
Собрались мы как-то посидеть со знакомыми за рюмочкой крепенького. И был там один человек, который выглядел гораздо старше своих лет. Постепенно пошёл разговор о всякой жути и мистике. И он поведал такую историю. Не стал говорить, в каком городе это происходило, да и мы не стали допытываться.

В каждом городе есть дома, которые вроде как пустые. Даже в центре города такое бывает. Вроде дом стоит, а в окнах ничего не видать от пыли — настолько оно заброшенное. Он часто видел такие дома. И как-то во время ночного патрульного дежурства он увидел, что в окнах, которые раньше никогда не видел зажженными, мелькают какие-то непонятные огоньки. Любопытство заставило его подойти и попробовать разглядеть что-либо, но все было тщетно. И патрульные уже было решили идти дальше, как вдруг услышали непонятные жуткие звуки, как будто кто-то драл что-то с остервенением. Потом раздался приглушенный крик. Милиционеры все были с опытом военных действий и решение приняли незамедлительно: с помощью подручных средств сорвали решетку (приколоченную прямо к деревянной раме), выбили стекло и, прихватив табельный АКС-У, оказались в помещении. По их предположением, когда-то здесь было место для общественных встреч — какие-то стулья, столы. Но все было в запустении, пыль лежала клубами. Звуки доносились из подпола, прикрытого линолеумом.

Ребята были служившие и всякого повидавшие, но от увиденного у них волосы дыбом встали. Весь подвал был залит кровью. Валялись какие-то полусгнившие трупы, а посередине комнаты стоял какой-то гориллоподобный мужчина и выдирал у висящей на крюке обнаженной девушки хребет. Одного из парней стошнило от этой картины прямо там. Остальные же, испытав сначала шок, а потом бесконтрольную ярость, подняли оружие и нашпиговали урода свинцом. Опознать личность убитого не смогли, по базам он не проходил. Да и это милиция в России, а не телесериал CSI. Девушка числилась пропавшей неделю назад. Начальство обрадовалось и повесило на это дело много «глухарей», как обычно и происходит.

Парень вскоре уволился из органов и уехал подальше, пока не обосновался у нас в Приморье. Конечно, проверить его слова нет никакой возможности, но всё-таки... Ведь, действительно, в каждом городе есть такие пустующие окна...

>>165525884
Не за что Чому никто не пишет в тред не пришел на мою фан встречу?

Случай произошел в летнем лагере.
Мы там как все нормальные дети баловались вызовами пьяных ежиков, трезвых смурфиков и прочей нечисти из детских страшилок. В итоге кому-то пришла в голову идея вызвать Пиковую Даму. Во какой-то неведомой мне причине товарищи солагерники почему-то решили, что я мастер этого дела (это было совсем НЕ так). Недолго думая я сочинил технику призыва, состоящую в скрещивании двух осиновых веток, перевязанных шнурками, смоченных кровью вызывающего (для этого был сделан прокол в большом пальце xd), и протыкании несчастной карты, и произнесении какой-то чепухи в духе "Пиковая дама, приди уууу!" После ритуала, совершенного в полном соответствии с антуражем, ничего естественно не произошло и все разбрелись спать.
На следующий день было объявлено об общем собрании лагеря в честь какой-то космической советской даты (лагерь был имени космонавта Комарова), с торжественной речью от директора.
Все собрались, закрыли "дачки", явились по расписанию и "ничто не предвещало беды". Но когда мы выслушав 1,5 часа бюрократической ахинеи таки вернулись в свою дачку, мы обнаружили что дверь и окна закрыты, как и полагается, а внутри творится форменный хаос - кровати перевернуты, вещи пораскиданы, карты на всех кроватях, окнах, потолке. Выложив кирпичей с китайскую стену, мы убежали куда подальше решать что делать. Опять сгенерировав рандомом в своей голове решение проблемы - утопить все карты на дне ближайшей речки вместе с крестом, меня и отправили это выполнять (инициатива имеет инициатора, что поделать). Понавыкладывав еще парочку кремлей из кирпичей собственного производства (я тогда еще и плавать не умел), я с задачей успешно справился и инцидентов больше не повторялось.
Однако вдохновленный нашими приключениями один товарищ по дачке решил пойти дальше и призвать Сатану. Вооружившись двумя девчачьими зеркальцами, самодельно выпиленной лучиной он в одиночку ночью пошел в лес к "хижине ведьмы" (заброшенной постройке незнамо каких годов) и порезав себе руки и окропив кровью зеркала, начал кричать какую то ересь в духе "Аве Люцифер, приди и купи мою душу". Это услышала охрана лагеря, парня скрутили, на следующее утро за ним приехали родственники и дальнейшая судьба его нам неизвестна. Но хорошо хоть сразу в психушку не сдали. Больше никого я старался не призывать.

>>165526179
Помню сидел один раз в таком, было довольно оживленно и лампово. Эээх

>>165526056
ну или же надо такие треды постить ночью

>>165524447 (OP)
В общем вот стори.
Сижу я однажды за пекой, всегда в наушниках сижу.
И однажды услышал голоса. Какого то парня и девушки, уже не помню что говорили да и слышно было так себе. Продолжалось это секунд 5. Голосовые говорилки никакие включены не были. То что коплюктер был взломан тоже не похоже. Ничего не пропало, ничего не произошло, только голоса пару секунд. Я даже подумал что это наваждение, галлюцинация, но раньше я этим не страдал, так что вряд ли. Больше такого не было, я так и не понял что это было.

Еще бамп, и я отхожу на некоторое время. Не просрите тред, пацаны

Когда я был маленький, мои родители регулярно отдавали меня в детский лагерь. Среди всех прелестей и развлечений была такая странная вещь, как вызов духов. Кого мы только не вызывали, и пиковую даму, и различных персонажей фильмов ужасов, и разных покойников. До определённого дня меня это больше смешило чем пугало.
И вот в этот самый день, а вернее ночь, когда старшие ребята ушли через окно в нашей палате за спиртом и сигаретами, мы решили вызвать дух Пушкина. Старших нет, никто укладывать спать и ругать нас не будет, по этому в нашей палате собрался весь корпус, детей наверно с сорок. Девочки принесли все предметы для ритуала: зеркало, свечку, книжку Пушкина и прочие вещи. Потушили свет в палате, зажгли свечу, поставили зеркало, взялись за руки. Кто-то начал монотонно повторять - "дух Пушкина, приди к нам, дух Пушкина приди к нам..." Наученные дети хорошо знали, что придя дух издавал звук, скрежетал по стене, шагал по полу, стучался в окно.
И вот после 5ти минут повторений фразы "Дух Пушкина приди", когда всех уже потянуло в сон, раздался мощный удар в стекло. Страх парализовал всех в палате. Потом ещё и ещё удар. У кого-то хватило смелости спросить - "Кто тут?" Из за окна пьяным голосом раздалось - "Кто, кто блять! Пушкин! Открывай!"
Вот после того случая я вообще ничего не боюсь.

В детстве я, наверное, был тем еще маленьким гаденышем. Не могу утверждать определенно, ведь речь идет еще о годах, проведенных мною в детском саду нашего небольшого провинциального городка. Воспоминания из того возраста представляются мне записками из кривых, написанных усердным кулачком трогательных букв, выведенных на истончившихся обрывках бумаги. Этакие вспышки памяти об отдельных ярких событиях, какими их воспринял только лишь формирующийся детский разум. Убежден, что именно из этих обрывков, многократно переписанных палимпсестов, и складывается калейдоскоп человеческой личности, каковой бы она ни стала в итоге. Очаровательные детские воспоминания... Но есть среди них воспоминания и другого рода — очень, очень темные. Позвольте угадать: такие есть и у вас. Каким-то образом детство совершенно обычных, нормальных людей оказывается, зачастую, неиссякающим источником как пронизанных светом и теплом картинок, так и самых чудовищных кошмаров, что влияют на человека, осознанно или нет, до конца его дней, преследуя его и даже определяя его судьбу.

Об одном из таких воспоминаний я и хочу вам сегодня рассказать.

Мою детсадовскую группу в те дни объединили с другой, расположенной в другом конце коридора. Возможно, ремонт в помещениях нашей группы был тому причиной. Как бы то ни было, временной группе стало вдвойне веселее, а у нянечек и воспитательниц, надо полагать, прибавилось поводов для головной боли. В новой группе я познакомился с не слишком общительной девочкой по имени Настя. У Насти всегда при себе была удивительная игрушка — человечек, сплетенный целиком из прозрачных (но пожелтевших от времени) трубочек от капельницы. То был закат страны Советов, и у нас только начали появляться замечательные яркие китайские игрушки, имеющие, правда, свойство быстро ломаться в детских руках. Играть в поломанную игру «юный водитель» и строить форты из больших фанерных кубиков быстро надоело. Этот же человечек сразу привлек мое внимание: размером сантиметров в пятнадцать, он был сделан, как мне тогда показалось, с удивительным талантом. Кто-то явно потратил много часов за плетением, особенно много трубочки ушло на прямоугольник «тела». Настя сказала, что человечка для нее сделал в больнице ее папа, когда она очень сильно заболела. Короче, я захотел человечка себе.

Однако Настя, девочка ужасно тихая и болезненная, способная целыми днями сидеть в углу и возиться сама по себе, становилась по-настоящему опасна, когда речь заходила о просьбах дать поиграть с ее человечком. Я несколько раз подступался с предложениями обменять его на что-то из своих мальчишеских сокровищ, но все впустую, а когда единственный раз попытался отобрать игрушку силой — оказался в медкабинете с кровящей головой. Тихая Настя, одной побелевшей рукой вцепившись в начавшего растягиваться человечка, другой, не задумываясь, обрушила на меня игрушечную кухонную плиту (такую, с конфорочками), сделанную из металла. Помню, как медсестра обсуждала с воспитательницей необходимость наложения швов, пока я в голос ревел, сидя на покрытой клеенкой кушетке.

Я отступился. Но я не был бы маленьким гаденышем, если бы все закончилось на этом. У меня в анамнезе уже было как минимум две кражи, о которых я могу вспомнить, совершенные со всей доступной дошкольнику изобретательностью. Однажды в гостях я нашел в ящике стола калькулятор и забрал его себе, а по пути домой оторвался от родителей и скрылся в кустах возле дома. Там я вытащил батарейки и разбил экранчик камнем, после чего показал калькулятор маме, как будто только что нашел его под окнами. Так мне хотелось его разобрать. В другой раз я спер у одногруппника игрушку из киндера: мне очень понравился крокодильчик, сидящий внутри яйца, которое можно было открыть. А самим крокодильчиком можно было рисовать. Одногруппник не хотел дарить или меняться — что ж, тем хуже для него.

И я разработал план. Мне нужен был этот плетеный человечек. Но уже не для игры.

В сон-час у нас всегда изымали все игрушки и оставляли их в шкафчиках для одежды в предбаннике. Во время сборов на прогулку я запомнил, какой шкафчик принадлежит Насте (кажется, на нем была нарисована малина). В один из «тихих часов» я отпросился в туалет, дверь в который находилась прямо напротив раздевалки. Не ушло много времени на то, чтобы пробежать до нужного шкафчика и достать человечка, после чего я закрыл дверь в туалет-умывалку и на всякий случай привалился к ней, так как на двери не было никакого шпингалета. На моей голове все еще красовалась огромная шишка от того удара, знаете ли. Так что я с трудом подцепил хвостик трубочки и начал расплетать человечка.

В тот же момент из спальни раздался дикий визг. Визг приблизился мгновенно — я не понимаю, с какой скоростью ей надо было бежать ко мне, — и в дверь заколотили с такой силой, что я едва не упал, но тут же собрался и уперся ногой в ближайшую раковину. Я как мог быстро продолжал расплетать трубки. Она больно ударила меня, и не будет ей больше вообще никакого человечка, вот и все.

Настя визжала как сумасшедшая, почти без слов, слышно было только «прекрати», «хватит» и «не надо». Шквал ударов кулаками в тонкую дверцу стал попросту непрерывным. Я закончил с головой и оторвал человечку обе руки. Настя тем временем, видимо, начала врезаться в дверь всем телом, отчего каждый раз между дверью и косяком образовывалась большая щель, хотя я и упирался изо всех своих детских сил. Крики воспитательниц только усилили ощущение неправильности происходящего; да, я очень испугался, но был намерен закончить во что бы то ни стало. Это был вопрос мести или возмездия за ее несговорчивость. Кажется, они пытались оттащить девочку от двери. Я успел расплести верхнюю часть туловища игрушки, прежде чем взрослые силой открыли дверь и отволокли меня в спальню. Хрипевшую и кашляющую Настю прижимали к паласу в раздевалке, так что я увидел только ее взлетающие и колотящие в пол ноги. Еще я увидел красные разводы по всей наружной стороне выкрашенной белой краской двери и шокированные лица вышедших из спальни одногруппников. Красными брызгами был покрыт и халат несшей меня нянечки, а ее лицо стало каким-то плоским от ужаса. Я не понимал, что же там произошло. Не понимаю и сейчас, а догадки предпочту оставить при себе.

Полурасплетенная игрушка осталась у меня, и никто ничего об этом не сказал. Взрослым было не до того. Я закопал ее в углу двора за верандой во время прогулки — после того, как понял, что не могу починить ее как было. Настя не вернулась в группу, а потом нас перевели обратно в наше помещение. Воспитательницы ходили мрачнее тучи, родители перешептывались в раздевалке. Шепотом же среди ребят распространялись слухи, что Настя сошла с ума от той болезни, которой болела раньше, а потом умерла, «совсем-совсем» умерла.

Вот и вся история. Все, что я помню. Хотя я не готов сказать наверняка насчет того детского «совсем-совсем». Понимаете, не поставил бы на это, не пошел бы ва-банк. Классе так в шестом или седьмом я перекопал весь угол территории своего старого детсада, нашел и отмыл половину человечка, сплетенного из трубок от капельниц. Сейчас он лежит у меня на книжной полке. Иногда, особенно когда напиваюсь, я беру его и разглядываю, кручу в руках. Уверен, сейчас я смог бы сплести его заново, «починить как было». Интересно, придет ли тогда за своей игрушкой девочка Настя? Начнет ли стучать в мою дверь?

>>165524447 (OP)
Купил мужик шляпу, а она ему НЕ КАК РАЗ.

>>165526361
Наушники с металлическими элементами наверное, вот и ловят сигналы всякие.

>>165527506
Годно, пили ещё!

>>165525407
Шизофрения.

>>165524447 (OP)
Спасайте, не могу найти пасту, про мужика который был у психолога, тот у него воспоминания вызывал про пса и в конце мужик такой
-А у собак коленки разве не в другую сторону?

>>165526361
Да тоже такое было не раз, только с колонками, мб какие-то радиоволны

Ну же, аноны, где ваши крипипасты?

Наша семья из пяти человек в 30-е годы прошлого столетия была раскулачена и выселена из Краснодарского края на север Свердловской области. При раскулачивании у нас отобрали все, кроме икон, которые мы и взяли с собой в ссылку.
Прибыв на поселение в тайгу, переселенцы, люди, привыкшие к труду, в течение двух-трех лет построили дома, раскорчевали землю и своими руками сделали домашнюю утварь. У нас была икона, написанная маслом на доске, где был изображен Иисус Христос во время крещения в реке Иордан.
Летом 1937 года к нам в дом пришел комендант, снял со стены эту икону и понес ее к дверям. Моя мать, тихая скромная женщина, кинулась на коменданта, но он с силой оттолкнул ее и вышел из дома. Все это происходило на глазах у меня, десятилетнего мальчишки.
Вечером пришел рассыльный из комендатуры и велел всем взрослым идти в клуб на лекцию о вреде религии. Отец работал на лесозаготовках, пришлось идти матери. Не дождавшись ее возвращения, я уснул. А утром к нам пришел комендант со своими помощниками. Он кричал, чтобы мать вернула якобы взятую ею из клуба икону. Мать говорила, что ничего не брала. Тогда комендант с помощниками обыскали весь дом, но ничего не нашли.
После реабилитации, в 1956 году, мои родители вернулись на родину. А я, уже взрослый, со своей семьей жил и работал в Перми. Приезжая в гости к родителям, я, к тому времени уже член КПСС, старался не обращать внимания на угол, где стояли иконы. Незадолго до смерти мать (а умерла она в 93 году) позвала меня к себе. Она взяла в руки ту самую икону, на которой был изображен Христос в реке Иордан, и сказала: «Ваня, возьми ее и проси Господа Бога, чтобы он простил тебе грехи, которые ты совершил и совершаешь, не веруя в Него. Это та самая икона, которую искал комендант». И мать рассказала мне историю, произошедшую более полувека назад.
На лекции в клубе было полно народу. Приезжий лектор взял в руки указку и подошел к иконам, выставленным на сцене. Приложив указку к одной из них, он сказал, что перед нами доска, на которой намалеван... намалеван... намалеван... И так до бесконечности - кроме «намалеван», он не мог произнести ни одного слова. Комендант велел всем покинуть зал. Мать не знает, что дальше было с лектором. Сама же она ночью выставила в клубе стекло, а поскольку окошко было маленьким, велела влезть в него моей сестре, которая была очень худенькая. Сестра влезла, взяла икону и передала ее матери. Потом мать завернула икону в холст и закопала ее на огороде. И как ни кричал на нее комендант, она лишь говорила, что ничего не знает. Она не поделилась своей тайной даже с отцом.
Сейчас эта икона находится у меня. Глядя на нее, я вспоминаю мужественный поступок матери и верю, что Россия, где живут такие мужественные женщины, будет жить вечно.

Блять, у меня уже тоже крипи тред почти утонул, аноны, спасайте!

ЛИФТ

Лифт – это большая фанерная коробка, которая ездит вверх-вниз, а тащит ее специальный стальной трос. Говорят, что этот принцип придумали еще в Древнем Египте. И верно, в Древнем Египте придумали много разного дерьма, которое потом либо пронесли через века, либо забыли.
Одно очевидно: лифт – порождение черных сил. Потому что никто, например, не знает, что в нем находится внутри в то время, когда пустой лифт едет между этажами.
Вы можете привести аналогию со шкафом. Но все не так, нет. Шкаф – это коробка из ДСП, а в ней висят ваши шмотки.
Лифт – не то. Лифт большую часть времени пуст.
Или не пуст?
И откуда и куда он идет?
И что внутри, когда там нет вас? Недаром, наверное, в правилах пользования лифтом запрещено пускать туда маленьких детей без сопровождения родителей.
Не просто так это все, будьте уверены. Не просто так.
«При входе в кабину с ребенком – взрослые люди должны входить первыми, при выходе – ребенка необходимо пропустить вперед». Правильно, потому что ребенок может остаться один в лифте, если двери вдруг закроются. Никогда ведь не знаешь, что на уме у лифта.
А когда ребенок останется в кабине – что с ним случится? И кто там может появиться в отсутствие взрослых?
И еще: «При перевозке на лифте ребенка с коляской необходимо ребенка взять на руки. При перевозке в лифте собак их необходимо держать за ошейник или на руках».
Собаки – они чуют. Они вообще не любят ездить в лифте, как и кошки. Делают это только вместе с нами, и – с большой неохотой.
Дети, кошки и собаки – все, кто не утратил природный нюх на скрытое зло.

>>165528488
Глава 1

Я нажал оплавленную кнопку вызова и постоял, слушая поскрипывание в шахте и читая сопутствующие надписи: «Рэп это кал», «Король и Шут», «Лера из 108-й квартиры, я тебя люблю». Лера из сто восьмой квартиры была редкая малолетняя гопница, она яростно дразнила всех соседей с балкона: «Соседка – дура!», «Дядька с пятого этажа – козел!», потому что ее папа был правозащитник и постоянный кандидат в постоянные депутаты. Их, как убогих, никто не трогал, никто на них по-настоящему не обижался. Они еще и питались раздельно… Что взять с людей?
Я думал про дуру Леру, когда двери лифта отворились и изнутри спросили:
– А доедем?
– Доедем, – уверенно сказал я и шагнул внутрь, под желтый свет замызганной пластиковой лампы.
– Шесть человек, – предостерег кто-то. – Застрянем.
– Ребенок! Тут ребенок!
– А он что, не весит ничего, ребенок?
– А вы молчите!
В лифте и в самом деле в нарушение всех правил ехали шестеро. Я, мужик с рукой в гипсе, его жена (или сожительница, или сестра, или теща – хрен их разберет, по возрасту непонятно), еще мужик весьма опасного вида, с синими от татуировок руками, маленький пацан-школьник лет двенадцати и раввин. В любом другом случае я бы удивился, но раввин и в самом деле жил в нашем доме на пятом этаже – купил некогда две смежные квартиры, отгородив вход в свои пенаты. Когда у меня произошел обрыв на телефоне – именно на уровне раввина, на отгороженной территории, телефонные мужики долго не могли застать его дома, а потом с трудом добились разрешения войти. Получая из моих рук мзду за труды, старший телефонный мужик заметил, ничтоже сумняшеся:
– Провод-то тебе жиды перегрызли!
Я промолчал, хотя думал примерно так же.
И вот теперь раввин стоял в кабинке, весь в черном, с пейсами, в широкополой шляпе, с какими-то полотенцами, свисающими по бокам… Его присутствие придавало происходящему оттенок идиотизма, хотя, если бы на его месте был обычный православный поп, к примеру, вряд ли этого идиотизма получилось бы меньше. Поп, пожалуй, даже занял бы больше места, потому что православные попы люди дородные, одетые в рясы, увешанные крестами и цепями…
Лифт сотрясался, за стенками что-то привычно постукивало. В новых кабинах обычно стоит реле – если народу больше, чем положено, вернее, если вес превышен, лифт никуда не поедет, хоть ты головой о стенки бейся. Этот – ехал, хотя и в нарушение инструкций. И, что немаловажно, не застрял, не оборвался, но прибыл по месту назначения.
Куда – это уже другой вопрос.

>>165528522
Глава 2
Жизнь нелегка, если вы ездите в лифте. Нет, вы можете соврать разное: типа, познакомились в лифте с девушкой, или что еще, или всякое такое… Я не знаю ни одного человека, который бы так познакомился с девушкой. Это кино. Голливуд, господа. В лифте девушку можно теоретически (снова кино, но бывает, бывает) трахнуть, но познакомиться – никогда. Вот застрять с кучей баб, когда ты едешь домой из пивбара, – это да. Это часто. И начинаешь прыгать, переминаться с ноги на ногу, а потом писаешь в щелку, попросив баб отвернуться. Радует одно: им такое сделать нельзя, если они тоже едут, скажем, из пивбара. Только на пол.
Поэтому девушка в лифте, застрявшем на полчаса, – объект для приставания.
На час – объект секса. Да, бывает такое, я готов противоречить сам себе. Из области сказок, но – бывает.
На два – общие проблемы с мочеиспусканием. Не берем в расчет случаи, когда вы съели в кафе биточки в сметане и салат «оливье». Это ужас, об этом лучше не думать…
На три… На четыре…
Но я отвлекся. Больше, наверное, не буду.
Вероятно, входя в лифт, нужно здороваться с теми, кто уже находится там. Я и поздоровался со всеми, кто набился в кабину: с мужиком с рукой в гипсе, с его женой (или сожительницей, или сестрой, или тещей – хрен их разберет, по возрасту непонятно), и еще с мужиком весьма опасного вида, с синими от татуировок руками, и с маленьким пацаном-школьником лет двенадцати, и с раввином. Более идиотский набор трудно было бы найти, а он случился…
Так вышло.
Я нажал оплавленную кнопку первого этажа, и лифт тронулся.
Собственно, мужику с наколками я был даже благодарен. Именно он стоял у дверей, и именно он, когда лифт приехал и двери открылись, громко сказал:
– Офуеть!
– Вы что… – начала было тетка, но тут же заткнулась, потому что снаружи в кабину брызнули солнечные лучи. Сама кабина стояла, погрузившись чуть выше металлической рейки порожка в желтый мелкий песок – он сыпался сейчас внутрь. Вокруг не было ничего похожего на первый этаж нашей десятиэтажки: ни лестничных пролетов, ни покореженных почтовых ящиков на первом этаже, ни обшитой вагонкой квартирной двери на моем пятом… Солнце, песок и какие-то чахлые бурые растения, совсем засохшие с виду.
– Офуеть, – повторил мужик, и я был ему благодарен, потому что, если бы сам увидел это первым, точно бы тронулся головой.
– Не понял, – сказал гипсовый. – Что это?
– Подъезда нет, – растерянно произнес пацан-школьник.
– Вижу, что нет, – сказал мужик с наколками. – Куда он делся, вот в чем жопа. Где мы?
Он решительно шагнул наружу, и я увидел, как его ноги в белых кроссовках «Спранди» утонули в песке. Не обращая на это внимания, мужик отошел чуть подальше, и только сейчас я сообразил, что кабина стоит в небольшой воронке метров этак семь в диаметре. Мужик взобрался по склону, огляделся и отчетливо произнес:
– Вот это, Слава, ты попал.
– Что там? – крикнул загипсованный. – Скажите же, что видно?
– Иди да погляди, – буркнул мужик с наколками. Надо понимать, его и звали Славой.
– Не выходите, – предостерег раввин, – а если двери закроются?
Наверное, все живо представили себе, как двери закрываются, лифт исчезает, а неосторожно покинувший кабину остается в пустыне – один-одинешенек среди песчаных дюн. Я почувствовал, какое пекло снаружи – сейчас тамошняя жара осторожно вползала внутрь, заполняя, словно вода, тесное пространство кабинки. Татуированный, видать, услыхал про двери и, съехав со склона, шустро потрусил к лифту.
– А ты кнопку держи, – сказал он. – Во, которая двери блокирует.
– Постойте, – сказала тетка. – Кнопка! Вот же кнопка вызова лифтера!
– Ты либо дура? – спросил мужик с наколками, оглядывая ее с брезгливым любопытством. – Ты снаружи была? Какой, нах, лифтер?
Стоя прямо возле щитка с кнопками, я молча нажал кнопку вызова. Если бы ничего не произошло, я бы не удивился, но дело-то все в том, что далеко-далеко, словно сквозь вату, задребезжал звонок.
– Видите?! – взвизгнула женщина. – Видите?!
– Але! – закричал раввин, нагнувшись к покореженной решетке динамика. – Але! Лифтер? Мы тут застряли, але! Третий подъезд!
– Кто застрял? Ты застрял? – спросил татуированный Слава. В динамике что-то щелкнуло, зашипело.
– Не все ли равно, – пожал плечами раввин. – Слушайте, слушайте.
Мы все внимательно слушали. Я обратил внимание, что все пассажиры боятся даже ногу выставить за территорию кабины – так напугал их загипсованный.
– Не работает, – сказал Слава и сплюнул на пол.
– Не хамите! Насвинячите, а нам тут стоять! – вскинулась тетка.
– Может, по телефону позвонить? – спросил пацан.
– Чего?
– По телефону. Ну, по мобильному…
– У меня нету, – сказал Слава. – От него в башке рак, я в газете читал. У меня только пейджер.
– У остальных, кроме пацана, телефоны были. Я достал свой из внутреннего кармана куртки, открыл крышечку. Мобильник работал, показывал три черточки.
– Работает, – подтвердила тетка. – Звоните же, мужчины!
– Куда?
– В милицию. В МЧС. В городскую администрацию!…
– Я другу позвоню, – буркнул я и нашел в справочнике телефон Лелика. Лелик не отвечал, был заблокирован или находился вне зоны доступа. Тогда я набрал еще троих – с тем же результатом. Мертвый голос робота-оператора наводил ужас: если бы мобильник просто не работал или отсутствовал уверенный прием, это еще куда ни шло. Но получалось, что связь есть, а дозвониться – никак не выходит…
– Дай, – сказал Слава и выкрутил у меня из руки мобилу. Как-то быстро, сноровисто, буквально двумя пальцами. Я промолчал, а он потыкал пальцем в кнопки и нажал вызов.
Долгие гудки, и снова никто не берет трубку.
– А я вот в МЧС звонить пробовал, но трубку не берут… – неуверенно сказал загипсованный.
– И что? Только батарейки сажать да деньги зазря тратить, – сказала тетка, отобрала у него мобильник и стала сама тыкать по клавиатуре.
– Туда, кажется, бесплатно… – заметил загипсованный.
– Лучше я дозвонюсь до Людки, наведу шухеру. Пусть выйдет на площадку и вызовет лифт, а там разберемся, – сказала ему тетка.
– И если он придет? – тихо спросил молчавший до сих пор раввин.
– Чего-о-о?…
– А если наш лифт придет по вызову? И нас там нет?
– Позвольте, а мы-то где?! – возмутился загипсованный, а тетка враз пошла пятнами.
– Я, например, не представляю, – скорбно пожал плечами раввин. – Позвольте…
Он протиснулся между мной и мужиком с наколками, который по-прежнему держал в руке мою «моторолу», и вышел наружу. Там он достал мобильник – модный и, судя по виду, довольно дорогой, и стал аккуратно нащелкивать чей-то номер.
Безрезультатно.
Я поспешно уткнул палец в черную кнопку со стрелками, чтобы дверь не закрылась, а пацан на всякий случай подпер створку ногой. Он вообще держался молодцом, хотя был довольно маленький. Не ревел, не болтал, не спрашивал глупостей, только смотрел зачарованно на присутствующих, как будто рассчитывая, что сейчас взрослые все исправят и он наконец сможет пойти домой – ведь мама заждалась, а он опаздывает, заболтался с Васькой из 6-го «Б», пропустил автобус, ждал его полчаса, а теперь вот застрял в лифте…
– Тебя как зовут? – спросил я.
– Андрей.
– А я – Костя.

>>165528597
Глава 3

– А я – Костя.
Он пожал мою руку. Татуированный Слава глумливо хмыкнул:
– Гм… И то верно, сидим тут, а до сих пор за знакомство не накинули.
– А разве есть? – с интересом вклинился загипсованный. Тетка тут же принялась дергать его за руку, шипя: «Антибиотики же! Врач не велел!» Вместо ответа Слава извлек из внутреннего кармана куртки бутылку азербайджанского коньяка – дешевенького, московского розлива, однако пить можно – я не раз пил.
– Поскольку начислить некуда, будем, нах, из ствола, – сказал он, толстым потрескавшимся ногтем сдирая с бутылки черную пластиковую шапочку, под которой была пробка. – А зовут меня Вячеслав Ильницкий. За знакомство.
Сделав несколько больших глотков, он передал бутылку мне.
– Константин, – сказал я.
Коньяк оказался теплый, противный, но пришелся очень кстати.
– Эй, синагога! – крикнул Ильницкий. – Давай сюда, что ты там ходишь?
Раввин появился из-за кабины, остановился перед входом. По крупному носу стекали капли пота.
– Ничего нет, – сказал он.
– А я что? Я ж уже смотрел, – напомнил Ильницкий.– Пустыня, нах, Каракумы. И посередке – мы. Как будто с самолета сбросили. А еще заметил штуку?
– Сверху нет троса, – сказал раввин.
– Ишь ты, глазастый! – поразился Ильницкий. – А что это означает?
– Не могу даже предположить.
– Вот и я, – признался Ильницкий. – Понятно, что ни хрена не понятно… Заходи, не стой перед хатой, выпей вон коньячку. Меня Вячеслав звать.
– Аркадий Борисович, – отрекомендовался раввин. Коньяка он пить не стал, что явно не понравилось Ильницкому, а вот загипсованный, несмотря на то что тетка сильно пихала его в бок, отхлебнул прилично и, подышав в локоток, выдохнул:
– Анатолий. А это – Марина. Супруга.
– Вот и познакомились, нах, – подвел итог Ильницкий, забирая бутылку у загипсованного Анатолия. Он аккуратно закупорил ее и убрал обратно, буркнув: – Пригодится еще.
– Послушайте, так что же нам теперь делать? – поинтересовался Анатолий. – Я ровным счетом ничего не понимаю. Пустыня какая-то нелепая… Так не бывает. Может, мы все спим? Газ какой-нибудь пустили, вот нам и блазнится.
– Кто газ пустил?
– Ну… террористы. Чеченские боевики.
– Нужен ты им, газ в тебя пускать, – махнул рукой Ильницкий. – Кстати, вы бы вошли внутрь-то, от греха подальше.
Я заметил, что в первый раз он обратился к раввину «эй, синагога!», а теперь вот – на «вы». Раввин тем временем поспешно шагнул в кабину, хотя я продолжал давить на черный прямоугольник со стрелками, а пацан по-прежнему держал дверь ногой. Ильницкий это заметил и закивал:
– Вот-вот, молодец, малый. Короче, если кому наружу приспичит – поссать, нах, или там окрестности осмотреть – другой сидит тут и тормозит ногами двери, чтоб не закрылись. Хотя не знаю, поможет ли это…
– Что вы имеете в виду? – спросила притихшая тетка Марина, от которой я все время ожидал истерики, но пока она держалась ничего.
– Как мы сюда попали? Непонятно. Может, перенеслись, как в этом… в телепатации.
– В телепортации, – поправил пацан Андрей.
– Один хрен. Потому упирайся ногами, не упирайся…
– Что же нам делать? Мне на работу… – начал было Анатолий, но умолк, сообразив, что его работа волнует присутствующих в самой незначительной степени. Ильницкий, который уже получался в лифте за главного, неторопливо достал пачку «Тройки» и закурил. Кабина наполнилась тяжелым дымом.
– Вот же написано, не курить! – забарабанила тетка Марина ногтем по черной табличке с правилами.
– Это для нормальных лифтов, – возразил я. – А тут, извините, не пойми что. Я тоже закурю.
За компанию подымил и Анатолий, не обращая внимания на злобные взгляды супруги. Пацан тоже, кажется, хотел стрельнуть сигаретку, но постеснялся. Раввин демонстративно вышел наружу – стоял рядом с порожком, смотрел по сторонам.
– Что там? – окликнул Анатолий.
– Абсолютно ничего. Ни одного движения, ни животных, ни насекомых, ни птиц. Песок.
– Что мы сидим, как дураки, нах, паримся… – пробормотал Ильницкий и, бросив, бычок, принялся раздеваться. Он заголился до пояса, аккуратно сложив вещи стопочкой в углу и усевшись на них. Я думал, что он весь будет расписной, но нет, только на груди красовалась расплывчатая татуировка типа «Вот что нас губит» – с картами, голой женщиной и бутылкой вина.
Разделся и я.

>>165528655
Блядь, не третья глава, я дебил

>>165528655
Разделся и я.
Анатолий не решился, а раввин и тетка Марина – и подавно, лишь пацан скинул куртку и остался в футболке.
– Попить бы, – робко сказала тетка Марина.
– Нету, – отрезал Ильницкий. – Только коньяк.
– Когда человек знает, что нет воды, всегда очень хочется пить,– заметил раввин, продолжавший наблюдения. – Надо бы выйти посмотреть, что там, в самом деле, вокруг. Да боязно…
Тут у кого-то запищал телефон, запиликала полифоническая «Бесаме мучо». Все начали переглядываться: телефон оказался у Марины. Она достала его из сумочки и, демонстративно отвернувшись к стенке, сказала:
– Слушаю.
Помолчала несколько секунд и без всякого перехода страшно заорала:
– Людка? Людка? Людка!!! Нет, нет, не-е-е-ет! – И кулем сползла вдоль стены.
Телефон с тихим стуком упал на пол. Пацан подобрал, подержал на ладони и отдал его загипсованному Анатолию. Тот испуганно, точно змею, взял трубку и осторожно сказал в нее: «Алле, аллё!» Послушал, послушал, улыбнулся застенчиво:
– Молчат в трубку-то.
Перевел взгляд на жену, затем присел на корточки рядом с ней, положил ее голову себе на колени и спросил в некотором недоумении:
– Что же ты кричишь, Марина? Зачем ты кричала? Что случилось, что ты так кричала? Что с тобой, Марина, что с тобой, что с тобой?
Тетка Марина не отвечала. Анатолий сидел как будто в трансе – баюкая жену, как если бы она спала. Дышал часто и неуверенно и вдруг напрягся, сморщил лицо, вздрогнул всем телом и – обмяк. Отключился.
– Что это с ними? – спросил пацан, и голос его заметно дрожал.
– Да почем я знаю, – огрызнулся я. – Узнали что-то такое, отчего в осадок выпали. Ничего, полежат, придут в себя. Ты возьми их телефон, вдруг перезвонят, узнаем хоть, что случилось…
Ильницкий шагнул к тетке Марине, наклонился, посмотрел на нее внимательно, зачем-то оттянул веко и поглядел в глаз, после приложил два пальца к шее – туда, где обычно ясно и четко стучит пульс. Потом сделал то же самое с загипсованным Анатолием. Задумался на минутку, а потом сказал мне:
– Костян, давай на выход!
Стоять здесь, в тесной кабине, где становилось все жарче и жарче, мне надоело. Снаружи было страшно, но и внутри вовсе не весело…
– А давай! – согласился я и спросил: – А что, кстати, с теткой Мариной, как думаешь?
– Обморок. Полежит да придет в себя, ничего с ней не станется. Толстая больно, вот кровь ей в голову и ударила. И муж у нее тоже оказался впечатлительный… Но мы не об них, а вот обо что: я с первого раза тут толком ничего не рассмотрел – глянул, вижу пустыня Каракумы и тут же назад. А теперь нужно оглядеться повнимательней, – сказал Ильницкий. На выходе обернулся: – Пацан, ты тут самый надежный… ну вот и вы, Аркадий Борисыч… держите двери и кнопку на всякий случай. Мы далеко отходить не станем, тем более если ничего интересного не увидим, нах. Пока нас нету, прикиньте лучше по карманам, есть ли у нас что-нибудь пожрать. А то одним коньяком сыт не будешь… – На плечи накинь чего, обгоришь. – Это Ильницкий сказал уже мне, и я послушно накинул майку. Сам он, впрочем, ничего надевать не стал.
Помогая друг другу, мы не без труда поднялись наверх по осыпающемуся краю воронки, в центре которой стоял лифт. Я огляделся, и только теперь мне стало по-настоящему жутко. Да, я отказывался верить в то, что лифт попал в некое неизвестное и непонятное место, потому что видел кабину и то, что открывалось из ее дверей. Но в голову лезли разумные, логичные объяснения: террористы с газами, сон, какой-то природный катаклизм, может, и необычный, но тем не менее вполне земной и в конце концов объяснимый… А тут – от края до края желто-коричневая пустыня, легкий горячий ветерок над ней, сухие ползучие травинки, и ничего больше. Самое страшное – ничего. Хотя…
– Вячеслав, – сказал я.
– А? – Ильницкий обернулся, он задумчиво разглядывал что-то у себя под ногами, весь погруженный в какие-то тягостные размышления.
– Смотрите.
Я ткнул рукой в сторону солнца, нависшего над горизонтом. Смотреть против света было трудно, все расплывалось, но какая-то черная штучка вдалеке, среди бесконечного песка, явно присутствовала.
– Что за хрень? – оживился Ильницкий. – Да, торчит что-то… Может, колодец? Ты прикинь, парень, мы ж тут без жратвы и неделю продержимся. А то и больше. А вот без воды…
– Неделю? – глупо переспросил я. Ильницкий вытер ладонью пот с лица и покачал головой:
– От же ж дураки. Ты что, ничего не соображаешь? Никто не знает, где мы. Как отсюда выбраться – я не знаю, и никто не знает. Мы тут надолго, а может, и навсегда. Главное сейчас – не усраться со страху, нах, а пытаться что-то предпринять…

Аноны, реквестирую стори про больницу. С меня несколько стори взамен!

>>165528730
Глава 3
Черная штучка практически не приближалась, хотя мы шли уже почти полчаса. Может быть, это такой пустынный оптический эффект, но лично мне казалось, что она даже отдаляется.
– Ты чем промышляешь, Костян? – спросил Ильницкий. Он шагал впереди меня, и я отчетливо видел на его спине рваный шрам, наверное от ножа.
– Я? В газете, спортивный корреспондент. А вы?
– А я специалист, нах. По связям с общественностью.
Ильницкий коротко хохотнул. Соврал, понятное дело.
– Я вот тут думаю, – продолжал он, – чего дальше делать и как оно вообще происходит. Прикинь, Константин: а что если мы все померли?
– То есть? И это – ад?
– Почему сразу ад? Может, рай, нах. Может, чистилище, нах. Всяко может. Лифт этот, скажем, оборвался или сгорел, вот мы тут и очутились.
– А почему мне тогда жарко? И как это я умер и пью коньяк? – возразил я, остановившись на секунду, чтобы вытряхнуть из туфли хоть немного песка. Ильницкий прошел еще немного, потом подождал, пока я догоню, и сказал устало:
– Пошли, Константин. Все равно заняться больше нечем.
– Попить бы…
– Вот там и попьем, если это колодец.
Еще через сорок минут штучка наконец начала приближаться, и Ильницкий с неким даже восхищением в голосе крикнул:
– Твою мать, да это ж лифт!
В самом деле, это была кабина лифта, стоявшая, чуть накренившись, среди песка и утонувшая в нем примерно на четверть. Если наша торчала посреди воронки, то эта, напротив, на небольшом холмике. Мы ускорили шаг и вскоре были уже рядом.
– Мужики! – крикнул Ильницкий, когда мы оказались метрах в двадцати, и сделал мне знак остановиться. – Мужики! Здорово!
Никто из лифта (он был развернут к нам задом) не появлялся.
– Давно, похоже, стоит, вон как песком занесло… – указал я.
– Может, буря была как раз до нас.
И тут я споткнулся и упал лицом вниз. Падать было мягко, все же песок, и я тут же поднялся. Отряхиваясь, услыхал, как Ильницкий цокнул языком и сказал:
– Один есть.
Я думал, это он про меня, но оказалось – про скелет, о который я, собственно, и споткнулся. Скелет лежал, засыпанный песком практически полностью, и сейчас Ильницкий выволок его на свет божий.
– Пошли в лифте посмотрим, – буркнул он.
В лифте мы нашли еще двоих – судя по остаткам одежды, женщину и мужчину. Оба сидели у задней стенки. Это были даже не скелеты, а мумии – тонкая твердая кожа, обтянувшая кости, осыпавшиеся пряди волос… Меня передернуло, когда я подумал, что мы все можем кончить так же.
Обыскать бы их надо, – сказал Ильницкий.
Я не могу»
Зато я могу. Посмотри вон тогда в пакете, что там валяется, а я – по карманам.
В пакете я нашел то, чего найти никак не ожидал, – пластиковую полуторалитровую бутыль с минеральной водой «Родник» и радиоприемник «Vitek», который не работал. Вернее, ничего не ловил, хотя индикатор батареек показывал почти полный заряд.
Ильницкий не нашел ничего, только разряженный мобильник «сименс» и документы, которые бросил тут же, не читая. Когда я потянулся к паспорту, он отшвырнул его ногой в сторону.
– Чего лезешь, нах? Не знаем – и не знаем, меньше головной боли. Пусть лежат. Пошли обратно, хоть воды добыли, и то хорошо. Про скелеты ни слова. Пустая кабина была, и все дела.
Помолчал и выдавил из себя:
– И еще, Костян, я не уверен, что вообще потребуется вода. У нас подозрительно быстро образовались два жмура. Если я не ошибся. Но я в таких делах не ошибаюсь.
Машинально передвигая ноги, я следом за Ильницким добрался до нашей кабины. Там было тихо, тетка Марина с супругом пребывали в полном покое. Пацан держал двери, а раввин, закрыв глаза, молился.

>>165528769
Глава 4

Как вы долго! – воскликнул пацан. – Мы с Аркадием Борисычем уже думали, не случилось ли что. Телефон не звонил ни разу. Тетка Марина с мужем все еще спят, и Аркадий Борисыч беспокоить их не велел…
– Там еще один лифт, – перебил пацана Ильницкий, обессиленно опускаясь на песок в тени от кабины. – Пустой. Если кто и был, ушел народ.
– Значит, можно же куда-то уйти? – обрадовался мальчишка.
– Мы немного воды нашли, – сказал я, избегая ответа.
– Но как же люди ушли, а воду бросили? – с сомнением спросил раввин.
– Черт их знает! – сердито отрезал Ильницкий. – Пейте по глотку, не больше! Эй, постреленок, покрути приемник, вдруг чего поймаешь.
Пацан попил и стал заниматься радио, но на всех волнах был только «белый шум». Иногда что-то потрескивало, один раз громко запищало… Раввин возился с бутылкой.
– Произведено почти четыре года назад, – заметил он вдруг.
– И что из этого следует? – ехидно поинтересовался Ильницкий.
– Просто констатирую.
Тут Ильницкий удивил меня. Потянувшись, он сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Я тут роман в журнале читал. Летел народ в самолете и прилетел невесть куда. А вот чем кончилось, не помню… Хреново как-то кончилось, по-моему. Там писатель-то французский сочинил, если бы наш, тогда бы спаслись, нах.
– Это вы к чему?! – подозрительно спросил пацан.
– Это я к тому, что неспроста такое придумано. Народ, наверное, давно думал, что будет, если попадешь в какое-то странное и непонятное ни хрена место. Книжки писал.
И тут снова зазвонил мобильник.
– Да, Нохим, это я. Нет, не приду. Сегодня точно не приду. И кто бы мне сказал, приду ли я завтра… – сказал раввин в трубку, не услышал ответа, потряс мобильник, постучал трубкой о стенку кабинки и, осознав, что связь прервалась, дал отбой, после чего устроился в углу кабинки, закрыл глаза и стал сосредоточенно молиться.
Ильницкий поглядел на него внимательно и зло, отвел взгляд.
– Я вспотел от страха. Мы никуда не можем дозвониться, а вот до нас дозванивается кто ни лень. И после звонка… Я внимательно осмотрел раввина: дышит – грудь вздымается, молится – губы шевелятся. Уф, жив.
– Однако не выключить ли мне мобильник – от греха подальше?
– Решено. Выключаю.
В этот миг я бросил взгляд на тетку Марину и увидел, что она показывает мне язык. Сморгнул, пригляделся, нет, померещилось: она лежит без движения уже пару часов, или сколько там прошло времени. Хотелось бы думать, что она в обморок откинулась. Но Ильницкий говорит, что она – жмур, а проверять, так ли это, меня не тянет совершенно.
На мгновение мне вдруг представилось, что я тоже умер, что солнце и песок выпили из меня всю жидкость и я лежу теперь, словно мумии в том, втором лифте… И потом кто-нибудь придет, точно так же, как мы с татуированным Славой, и будет трогать нас, обыскивать, а я буду лежать и все чувствовать, не в силах пошевельнуться…
В голове замутилось, я прикрыл глаза, а когда открыл их – было темно, достаточно прохладно, а над головой чернело усыпанное разнокалиберными звездами небо. Вечер. Или ночь…
– Проснулся? – спросил кто-то, услыхав, наверное, как я заворочался. Это был Ильницкий. Он подал мне бутылку с водой, которой уже заметно поубавилось.
– Хлебни спросонья…
– Спасибо, – сказал я, возвращая сосуд. – Что нового?
– Нового? Да вот щас пивка холодненького возьмем, и на футбол.
– Нехорошо шутите, – мертвенным голосом заметил раввин.
– А связи так и нет? – спросил я.
– Нет. Никуда не дозвониться. Да и нам никто больше не звонит, – со злобой сказал Ильницкий. – И радио… Парень крутил-вертел, только шорох стоит. Уснул, так и не поймал ничего. Я на кнопку вызова жал, лифтера опять хотел вызвать – и ведь звенит же! Звенит, падла, где-то! Я уже и на кабину залез, посмотрел, чего там. А там – ни хрена. Куски троса аккуратненько так срезаны, нах, и все. Чума, бля! Вот мне тут Аркадий Борисыч вкручивает про демонов – мол, это их происки. А вокруг, как мы и думали, – ад.
– А где демоны?
– Мало ли… Может, я демон. Может, ты. Может, вон, Борисыч. Или эти вот супруги…
При этих словах я машинально поглядел в угол, где загипсованный Анатолий по-прежнему держал голову тетки Марины на коленях. Внешний вид обоих заметно ухудшился и действительно наводил на мысли о демонах. Муж и жена сильно поусохли и слегка видоизменились, так что мне некстати вспомнились мумии из лифта неподалеку.
И хотя мертвечиной не пахло, я все одно захотел на воздух – поднялся, пока еще плохо ориентируясь в темноте, и тут Ильницкий поймал меня за руку.
– Я с тобой. На пацана не наступи, он поперек двери спит, чтоб не закрылась. Хорошо ему… Не понимает, в какую дрянь мы вляпались…
Мы выбрались на «обочину» кратера, там оказалось посветлее и было не так уж и страшно: пугающая пустыня растворилась во мраке, и стало казаться, что снаружи обычная, только очень темная ночь.
Я расстегнул штаны и постоял, тужась, – ничего не получалось, наверное, организм не хотел расходовать драгоценную жидкость.
– Не ссытся? – понимающе спросил Ильницкий. Я хорошо видел его силуэт, глаза привыкали к темноте. Вот щелкнула зажигалка, осветив на мгновение худое лицо. – Правильно, береги водичку. Мы еще пить ее станем, эту мочу, если дела плохо пойдут. Правда, пить ее вроде как нельзя, в книжках пишут, но что пивши, что не пивши, все равно сдохнешь… А братан мой – пил, им приходилось в Туркменистане. Ладно, я вот что тебе хочу сказать… Слушай сюда.
Он подошел вплотную, так что я чувствовал жар от огонька сигареты и видел, как этот самый огонек отражается в его глазах.
– Слушай сюда, Костян, – повторил он. – Сидеть тут толку никакого нету, согласен? И даже опасно. Все, кто сидел в лифте и рядом с ним, ну ты сам видел, что с ними сделалось…
– Видел, – кивнул я.
– Потому надо валить, нах. Ты мужик вроде толковый, хоть и молодой, с жидом я корешиться не желаю, а жмурам нашим уже ничто не поможет. Зато пацана возьмем обязательно, в случае чего – пригодится.
– Зачем? – не понял я.
– Затем что ни пить, ни жрать у нас нету. А я, как бы тебя это ни удивляло, подыхать не хочу. Много раз мог подохнуть, а не подох. Куча народу хотела, чтоб я подох, а я не подох. Пацана мне жалко, ты не думай, опять же – вдруг выберемся, тогда жив и цел останется…
До меня дошло, и где-то в желудке сразу же распрямилась тошная острая пружина, но я буквально перехватил ее руками у самого горла, потому что рвота – это ненужная потеря жидкости. В пустыне это – смерть.
Ильницкий слышал, как я давлюсь, и даже поддержал за локоть.
– Понял, вижу… А без этого никак, Константин. Не хочешь же ты, как те… Так что пора нам двигать отсюда: ты, я и Андрюха.
Я кивнул, хотя Ильницкий, этого, конечно, видеть не мог. Надо идти. Я очень не хотел умирать, очень не хотел лежать здесь, высохший, твердый, осыпающийся чешуйками мертвой кожи. Я не хотел думать о том, зачем с нами пойдет пацан. В самом деле, здесь ведь он наверняка умрет, он маленький, ему труднее остальных. А так есть шанс…
– Идешь? – спросил Ильницкий. – Если не идешь, лучше молчи, крик не поднимай. Придушу, нах.
– Иду.
– Правильно, Костян. Правильно! – Он похлопал меня по плечу. – Закуришь?
– Не хочу. Жарко, – прохрипел я.
– Теперь слушай дальше, раз мы теперь товарищи. Пока ты валялся в отключке, я по сторонам смотрел. И видал знаешь кого?
– Кого?
– Птиц видал. Птиц, нах. Большие такие летели, черные. Высоко, правда, но это не важно, важно, в какую сторону летели. Я приметил, по кабине по нашей. А птицы летят куда? К воде. Или от воды, но все равно лучше иметь какое-то направление, чем просто по пустыне топать, нах… Согласен?
– Согласен.
– Тогда пошли обратно, тихо будим пацана и валим.
Мы забрали воду и коньяк. Пацана Ильницкий отвел «пописать» и объяснил, что идем, дескать, на разведку. Пацан обрадовался…
Внутри лифта было тихо-тихо, раввин сидел как каменный. И я не рискнул проверить, дышит ли он.
Во всяком случае, когда мы двинулись в ночь, он не сказал ни-че-го.

Глава 5

Солнце встало в пять утра с небольшим – слава богу, мой «Романсон» исправно тикал. Мы шли бок о бок – я, Ильницкий, пацан.
– Ты в каком классе-то? – спрашивал Ильницкий.
– В шестом.
– Ну и как оно в школе?
– Нормально! Только мама волнуется сейчас, куда я делся… А все как в книжке, правда?! Раз – и очутились в другом мире.
– В другом мире, думаешь? А если это наш мир, Каракумы какие-нибудь?
– Может быть… – вздохнул пацан. – Тогда мы выйдем к нефтяным вышкам или к чабанам каким-нибудь. Вот было бы здорово!
– Что же, может, и выйдем. – Ильницкий оглянулся на меня.
Я молча ковылял, стараясь думать только о том, что это вон там за кустик, сколько до него шагов, нельзя ли его погрызть, пососать… Кустик оказался обычным, нам такие попадались уже несколько раз: несколько уродливо изломанных веточек, торчащих из песка, без листьев, без капельки сока. Недавно я видел жука. Вернее, маленькую многоногую тварь с жесткими крыльями, сложенными на спине, и угрожающе поднятыми игольчатыми лапами, он перебежал мне дорогу и тут же быстро зарылся в песок. Я порадовался, что здесь все-таки кто-то живет и что я так и не снял туфли – мало ли, тяпнет за ногу какая-нибудь ядовитая сволочь?
Ильницкий вкручивал пацану про пустыню – кажется, он в самом деле что-то знал. Сидел, что ли, в Средней Азии? Или строил там что-то? Я так и не мог разобраться в Ильницком: то ли он был из блатных, то ли просто поживший и многое повидавший мужик, то ли закидоны у него были кучерявые и удачно проявились, когда мы застряли в лифте…
Я поймал себя на мысли, что думаю о раввине.
Был ли он жив, когда мы уходили? Понимал ли, что остается один? Догадывался ли, что мы уносим воду?
Но теперь уж что… И я шагал, автоматически отсчитывая десятки и сотни метров, пока мы опять не наткнулись на лифт.
Кабина лежала на боку. Это была старая, очень старая кабина – с деревянной дверцей, которую вошедший сам за собой закрывал. Внутри – два скелета, один в остатках розового шифона, второй – в военной форме. Отогнав пацана в сторону, Ильницкий залез внутрь и через минуту копошения изумленно произнес:
– От же ж, нах! Гляди!
В поднятой руке он держал наган.
– А патронов нет, – сообщил он, покрутив барабан. – И в карманах нет. Зачем он его таскал, нах?!
– Офицер?
– Вертухай… Синие петлицы. Небось со Сталина еще тут валяются с бабой своей.
– Может, просто попутчица, – предположил я.
– Хер там. Торт вон был, коробка валяется… Бутылки из-под шампанского… Эх, хорошо кончил вертухай, нах! С бабой, с тортом и бухаловом.
Выбравшись из кабины, Ильницкий спрыгнул на песок и хотел уже забросить наган подальше, но увидел, как пацан смотрит на оружие горящими глазами, и сунул ему:
– Держи.
– Спасибо, дядь Слава!
Знал бы ты… Ишь, дядь Славой уже заделался. Со мной пацан почти и не разговаривал уже, да и я-то в основном молчал, неинтересно ему со мной было, получается. С Ильницким всяко интереснее.
– Посидим тут в теньке,– предложил Ильницкии.
Посидели. Выпили воды. Ее оставалось примерно четверть бутылки: газ давно вышел, и была вода на вкус крайне противная.
– Вы птиц больше не видели? – спросил я, устало вытянув ноги. Солнце стояло прямо над головой, и тени, о которой говорил Ильницкии, по сути, вовсе не было.
– Птиц? Не видел. Но направление четко держим.
– А что за птицы? Орлы? – спросил пацан.
– Большие, черные. Высоко летели, не разглядел, – сказал Ильницкий.
Пацан подумал и неожиданно испугался:
– Дядь Слава, а как же остальные?!
– Что?
– Мы же воду забрали, еду…
– А-а… Не, у еврея там еще вода была и булки какие-то. Заныкал, нах, – объяснил Ильницкии.
Пацан, кажется, поверил.
Мы подремали минут двадцать, потом я решительно сказал:
– Если заснем, зажаримся. Давайте уж лучше идти. В движении оно как-то прохладнее.
– Ну, пошли, – согласился Ильницкии.
В пути он вновь принялся рассуждать насчет ада, разумно, впрочем, не переводя разговор в плоскость окружающего, чтобы не пугать пацана.
– Прикинь, Константин: если ад есть, то туда кто попадает?
– Грешники, – буркнул я.
– Вот. То есть те, кто при жизни грешил, на дьявола работал, нах. А в аду главный кто?
– Дьявол.
– Вот. То есть с какой это стати он своим людям будет там устраивать козу на возу? В котле варить, на сковородках жарить? Они вроде как ему отслужили исправно, теперь на отдых пора. Вот и получается: ад – это рай для тех, кто при жизни грешил. Иначе дьявол, выходит, сам на бога работает?
– Получается, что так. Хотя мне, собственно, наплевать, я атеист.
– И ты небось тоже в бога не веришь? – наклонился Ильницкий к пацану. Тот помотал головой. – С одной стороны, верно все. Где тот бог? Кто видал? С другой – мало ли, по жизни осторожнее надо быть, ее, жизни той, всего ничего, кот нассал, а потом что? Может, потом вся самая жизнь и начинается, а мы ее заранее сами себе изгадили.
Ильницкий умолк и шел дальше, глубоко задумавшись. До тех пор, пока не увидел птиц.
– Вон! Вон они!!! – заорал он, подпрыгивая и размахивая руками.
Птицы в самом деле летели чуть правее нас, параллельно. Птиц было две: судя по всему, здоровенные, но на таком расстоянии можно и ошибиться. Двигались они странно, скачками, вверх-вниз, и довольно быстро исчезли за горизонтом.
– Убедились?! Убедились, нах?! – ликовал Ильницкий. – К воде идем! Опять в ту сторону летели!
Птицы обрадовали и меня: я, если честно, до сего момента не очень в них и верил, полагал, что Ильницкому причудилось от жары. Теперь и у меня появилась цель. Может быть, мы доберемся до нее еще сегодня. Может – ночью. Но скоро, скоро…
И я зашагал быстрее.
В это время раздался телефонный звонок. Пацан в недоумении вытащил из кармана мобильник, прихваченный у загипсованного Анатолия, послушал, послушал и вдруг истошно завопил:
– Мама? Мама? Это я! Мама, это я! – кричал он. – Алле, аллё! Мама, аллё!!
Видимо, связь прервалась почти что сразу, потому что мальчишка бросил телефон, сел на песок и заплакал.

>>165528841
Глава 6

– Пацан совсем плох, далеко не пройдет, только мучается зря, – шептал Ильницкий.
Мы лежали у очередной кабины, глядя, как солнце садится в песчаное море; с другой стороны кабины, в тени, стонал спящий мальчонка.
По моим часам мы шли третий день – считая с момента, когда мы покинули наш лифт. Пацан в самом деле был плох, и я понимал, что он не пройдет и километра. Минеральная вода кончилась уже давно, но в одной из кабин мы нашли канистру, в которой плескалось граммов триста. Всего кабин попалось четыре: в трех – скелеты, одна – пустая. Та, возле которой мы сидели, была странная – без двери, большая, деревянная, с дорогим ковровым покрытием и зеркалами внутри. Кажется, такие лифты ставили в европейских отелях, они двигались без остановок и назывались «патерностер» – то ли потому, что все боялись в них ездить и молились, то ли по какой другой причине. Читал где-то, да. В «патерностере» сидел очень старый, рассыпавшийся скелет в одежде католического священника. Я полистал молитвенник (латынь!) и бросил его в песок.
Ильницкий за время пути выстроил хитрую теорию о том, что пустыня вокруг нас – своего рода чистилище, вернее сказать, его подраздел. Есть чистилища для тех, кто гибнет в автокатастрофах, в самолетах, кто тонет, а у нас – для пассажиров лифтов. Он, кажется, окончательно уверился, что наш лифт то ли оторвался, то ли сгорел и все в нем погибли. Мы снова пробовали звонить и снова никуда не дозвонились, ни на городские, ни на мобильные номера. И все же телефон я пока не выбросил. Почему – не знаю.
– Пацан наш кончается, нах,– повторил Ильницкий.
Он высох, почернел; наверное, и я выглядел примерно так же, а то и хуже, потому что он был мужик, что и говорить, покрепче, пожилистей. Я же о спорте только писал, а занимался им разве что на компьютере, когда играл в ФИФА и футбольные менеджеры.
– Что предлагаешь? – спросил я.
– А что тут предлагать? Ты сиди, а я отойду.
Он поднялся и, тяжело скрипя песком, обошел кабину.
– Я закрыл уши ладонями, полежал так немного, потом открыл. И услышал бульканье.
У Ильницкого, оказывается, был с собой нож. Большой старый складной нож с желтыми пластмассовыми накладками, на которых было выдавлено «Тында», «ст.Лена», «БАМ», изображены шишки и железнодорожное полотно, убегающее вдаль.
Сейчас нож лежал на песке, рядом сидел на корточках Ильницкий и зажимал ладонями рану на шее пацана.
– Давай, – сказал он добродушно, приветливо, словно заботливый хозяин. И я сразу понял, что делать.
Я никогда не думал, что горячая, соленая кровь может так утолять жажду. Я пил и пил, глотал густую жидкость, удивляясь, сколько же в меня может влезть, пока не оттолкнул Ильницкий.
– Хорош, нах, – сказал он. – Мне оставь.
К утру мы прошли, наверное, столько, сколько за пару дней до того. Слева приметили еще одну кабину, но с молчаливого согласия не пошли в ту сторону – все равно почти ничего полезного до сих пор не находили. Я зачем-то забрал с собой наган пацана, и он теперь тяжело бил меня по ноге. По спине ерзал узел с мясом, которое решено было с восходом нарезать полосками и завялить. Пить снова было нечего, но после мучительной жажды, которую я так долго испытывал и наконец утолил, пить пока что и не хотелось.
Местность малозаметно, но менялась. Появились кустики – не чета давешним, уже примелькавшимся: высотою примерно по пояс, покрытые длинными сизыми колючками. Несколько раз вдалеке пробегали какие-то зверьки, может быть ящерицы, поднимая за собой шлейф песчаной пыли. О том, чтобы поймать их, не стоило и думать – слишком уж быстро двигались, да и с пищей у нас пока проблем не было.
Плотно позавтракав под одним из колючих кустов, мы отдохнули, после чего снова двинулись в путь, потому что чувствовали в себе силы идти даже днем, в жару. Жара, к слову, немного спала.
– Скоро уже придем, – бормотал Ильницкий. – Совсем скоро, чует сердце мое.
– А что дальше будем делать? – спросил я. – Найдем воду, а потом?
– Где вода – там и еда. А там видно будет. Может, мы в самом деле в Каракумах.
Я видел по его лицу, что Ильницкий не слишком верит в то, что говорит, а вот мне очень хотелось верить – в окруженный зеленью оазис, в приветливых нефтяников и хлопкоробов, в баранью тушу, что жарят возле юрты…
Поэтому мы снова двинулись вперед.
Холм первым увидел Ильницкий, потому что я смотрел под ноги. Это был именно холм, возвышающийся над пустыней и появившийся словно бы из ниоткуда, из жаркого марева, плывущего над песком. Даже издалека видна была покрывшая его бурая растительность, и Ильницкий закричал хриплым, страшным голосом:
– Вода! Вода, нах! Вода!
И тут противно и громко запищал пейджер Ильницкого.
Ильницкий, уже на бегу, выхватил его из кармана, кинул куда подальше и неудержимо ломанулся вперед.
Я тоже побежал, но потом забуксовал в песке и упал, а Ильницкий продолжал бежать, пока тоже не упал, грудью на колючий куст. Когда я, вначале на четвереньках, а затем еле-еле поднявшись на ноги, добрался до него, он лежал навзничь и выковыривал из себя колючки.
– Ломанулся, как олень, – виновато сказал он. – Видал деревья? Вода! Вода там!
Он ладонями стер кровь с лица, точнее, размазал ее по физиономии.
– Бросай ты к черту этот мешок.
Но я не бросил.
По мере приближения холм вырастал перед нами, и получалось, что он значительно больше и выше, нежели нам казалось. По его крутым склонам вились бурые лианы, опутывая выступы скал, топорщились странные растения, напоминающие большие ананасы с кожистыми красными листьями. Над вершиной вились черные птицы. Возле самого холма в песке лежала, протянув вперед истлевшие руки, мумия. Мы даже не стали ее рассматривать, только Ильницкий отметил походя:
– На самом финише почти – сдох…Цепляясь за лианы, мы полезли вверх.
– Давай, Костян! – подбадривал Ильницкий. – Щас к воде придем… И никаких больше лифтов! У меня друг так помер: здоровенный был мужик, не болел никогда, а тут сел в лифт, а приехал с восьмого на первый уже мертвым… Сердце. Что он там такое увидал, в лифте этом? Я и сам стараюсь особо не ездить, вот съездил в кои веки, и где я теперь?
А когда деревья расступились, мы увидели озеро.
Вода в нем была густой и черной, потому что это была не вода.
Вокруг озера, на камнях и стволах упавших деревьев, сидели птицы: они были черными и чешуйчатыми, они щелкали зубами и сосали хоботками жидкую черноту, потому что это были не птицы.
Я устало разогнулся: по спине шлепнул мешок с вяленым мясом. Может, пригодится? – подумал я.
И тут зазвонил мой мобильник.
Я машинально открыл «моторолу». SMS-сообщение:
«Вы подошли к порогу отключения. Срочно пополните счет. В случае неуплаты ваш телефон будет выключен».

>>165528877
Глава 7

Лифты бывают разные.
Есть очень хорошие, мудрые лифты: если ты сел в него на четырнадцатом этаже, то никто не остановит тебя до первого. Есть лифты демократичные, откликающиеся на каждый зов, стоит только пассажиру на площадке нажать соответствующую кнопку: четырнадцатый – тринадцатый – двенадцатый – одиннадцатый – десятый – девятый – восьмой – шестой… Правильно, я пропустил седьмой – потому что вы читали этот список невнимательно, а нужно читать внимательно, ибо что же я перед вами тут распинаюсь, рассказывая эту историю?! Читайте внимательно, повторяем отсчет: девятый – восьмой – седьмой (пропущенный) – шестой – пятый – четвертый – третий – второй – первый…
И вы полагаете, что все закончилось?
Приехали вниз?
Однако лифт не всегда останавливается там, где вы желаете. Я думаю, в вашей жизни тому достаточно примеров. Но он останавливается, и по большей части – в более-менее пристойных местах.
Да что я, в конце концов. Может, начать историю сначала?
Только не думайте, что, если я все это вам рассказываю, я – жив.

>>165528732
Было это два года назад, когда я заканчивал интернатуру в соседнем городе и готовился к самостоятельной работе.
Однажды зимой, перед самым Новым годом помер в нашем отделении старичок. Старичок был самый обычный, не выделявшийся ничем подозрительным. Его привез сын, который нашел престарелого отца лежащим в собственной бане - у того то ли сердце от жара прихватило, то ли давление подскочило и старик, потеряв сознание, свалился с банного полога, вдобавок, сломав еще и ногу. Его положили в наше отделение, старик полежал пару дней и тихо скончался посреди ночи. Достаточно типичная история для пожилых людей в травматологическом отделении. Но вот что произошло дальше, я не могу объяснить до сих пор.
Первым труп обнаружил сосед по палате и тут же позвал медсестру. Медсестра позвала дежурного доктора, тот - реанимационную бригаду, которая для порядка потолкалась возле мертвого тела и реаниматолог констатировала биологическую смерть больного. Санитарки погрузили старика на каталку и отвезли на второй этаж, в реанимационное отделение, где обычно находятся покойники, прежде чем их увезут на вскрытие в морг.
Дежурный доктор выругался от такой неожиданной радости и принялся оформлять документы, которые полагается предъявлять при смерти больного. Тут поступил звонок из приемного отделения на первом этаже - привезли очередного пострадавшего. Так как дежурный доктор был занят гораздо более важными делами, нежели лечение людей, в приемник пришлось спускаться мне.
По пути я увидел санитарок, которые везли на каталке умершего старичка туда же, куда направлялся и я - в приемное отделение. Я спросил их, зачем они это делают. Они ответили, что на пост позвонил доктор и велел срочно везти труп умершего на первый этаж.
С делами в приемнике я разобрался быстро и обратил внимание, что каталка с трупом старичка стоит прямо возле входной двери. Тогда я как-то не обратил на это внимания.
Следующий час мы провели в унылой писанине. Внезапно раздался звонок и заспанный врач приемного отделения в самых нецензурных выражениях спросил у нас, чего у них делает мертвое тело и вообще пусть его забирают обратно. На вопрос, а зачем он приказал тащить его к себе, он ответил, чтобы мы не маялись ерундой и вообще он никому на пост не звонил и никому ничего не приказывал. Его слова я передал санитаркам. Те выглядели озадаченными, но, тем не менее, отправились на первый этаж.
Спустя какое-то время опять поступил вызов из приемника. По пути туда я встретил санитарок уже из реанимации - труп старичка каким-то образом свалился с каталки и они затаскивали его обратно. Попутно они обсуждали, как это вообще могло произойти - каталка была хоть и старая, но исправная и скинуть кого-то с себя не могла.
Из приемного отделения я вернулся обратно в нашу ординаторскую. Доктор доделал всю бумажную работу и, мы, наконец, легли спать.
Меня разбудили чьи-то быстрые шаги. Внезапно к нам в кабинет ворвалась реаниматолог, бледная и с круглыми глазами. На вопрос, что случилась, она заикаясь, сказала, что тело того старика исчезло. Тут уж всем резко стало не сна - шутка ли, потеря человека, хоть и мертвого. Наше отделение подняли на уши - все, кто был в отделении, бросились искать этот труп. Или того сатаниста, который своровал труп для каких-то своих темных ритуалов. Мы облазили все этажи, все закоулки в нашем больничном корпусе - старика нигде не было. Никто из пациентов ничего не видел. Больничная каталка, на которой лежал старик, осталась на своем месте - простынь, которой покрыли мертвеца, лежала рядом. Окна повсюду были закрыты и покинуть помещение через окно никто не мог. Медсестры и санитарки приемного отделения божились, что не видели ничего подозрительного, что могло выйти через входную дверь. То же самое говорил и охранник, который дежурил в тот день с нами. Больше всех был озадачен врач приемного отделения - когда ему сказали, что именно он приказал отправить старика в приемник. Только замок у входа в подвал был вырван. Именно вырван, а не срезан или выломан, как это бывает при квартирных кражах. Дверь из подвала в больничный двор была распахнута настежь, хотя ее закрывают на ночь. Но ни на пыльном полу подвала, ни на снегу больничного двора не было абсолютно никаких следов. Будто старик с нечеловеческой силой сорвал замок, проник в подвал, взлетел и, не оставляя следов, выбрался на улицу и так же бесследно улетел на свободу.
До самого утра продолжались поиски без каких-либо результатов. Утром пришел завотделения и принял решение вызвать милицию. Те для вида походили по больнице, но ничего не нашли. А потому поспрашивали пациентов, взяли у присутствовавших той ночью объяснительные и отправились восвояси.
К полудню пришел сын умершего. Завотделения завел его с дежурным врачом к себе в кабинет, где они очень долго о чем-то беседовали. Когда они вышли, вид у них был очень встревоженный.
А вот что же было дальше - я не могу сказать, так как подошел срок окончания моей интернатуры и вскоре я уехал обратно в родной город. До меня доходили слухи, что того беглого старика так и не нашли. Ни живого, ни мертвого. А дежурного врача потом долго мурыжила прокуратура, но, насколько знаю, все закончилось для него благополучно.

Как-то сижу дрочу хуй , потом понял , что дрочил бате

>>165528943
Моар!

>>165528933
Я психиатр по профессии. За свою карьеру я сталкивался со многими людьми, у которых были странные и необычные проблемы. Один случай вывел меня из равновесия больше, чем все остальные.

Рядом со мной жила семья из трёх человек. Это были супруги, которым было уже за 60 лет, и их сын, которому было около тридцати. Сын, как говорят у нас в Японии, был «хикикомори» — являлся интровертом, замкнутым человеком, отказывался от общения с другими людьми и сам себя изолировал от общества. Соседи никогда не общались с сыном. Люди-хикикомори, как правило, закрываются в комнате и избегают других людей. Я не слышал о нём непосредственно от его родителей — мне кажется, им не хотелось обсуждать это. В Японии люди вообще очень обеспокоены тем, чтобы выглядеть в глазах окружающих пристойно, а если у вас сын хикикомори, то это позор для семьи.

Шли дни, их сын стал появляться на улице всё меньше и меньше. Наконец, он совсем перестал выходить из дома. Каждый вечер из окна спальни можно было услышать, как на него кричит его мать и ругает его. Каждый раз, когда я встречал эту бедную женщину, она улыбалась и говорила: «Здравствуйте», — но на её лице читалось напряжение. Она стала бледной и казалась измождённой.

Прошло почти шесть лет, как я в последний раз видел сына соседей. И вот однажды, его отец постучал в мою дверь и попросил меня зайти к ним. Он знал, что я психиатр, и, поскольку мы были соседями, я решил сделать всё возможное, чтобы помочь этой семье.

Когда мы добрались до входной двери, мать уже была там и ждала нас. Она повела нас наверх, в комнату сына. Она постучала кулаком в дверь и крикнула:

— Мы заходим!

Потом она ворвалась в комнату и закричала:

— Ты что, собираешься спать вечно? Вставай, ленивое ничтожество!

Прежде, чем я понял, что происходит, она схватила клюшку для гольфа и стала колотить по спящему под одеялом человеку. На мгновение я оторопел, видя, как она наносит один удар за другим. Потом я перешёл к действию, выхватив у неё клюшку и вытолкав женщину из комнаты. Потом вернулся обратно и поспешил проверить, всё ли в порядке с сыном. Подняв одеяло, я не сразу поверил в то, что увидел.

На кровати лежало мумифицированное тело.

Я стоял там в абсолютном изумлении, глядя на груду костей и старую засушенную кожу.

Опустив от стыда голову, ко мне подошёл отец семейства.

— Я хотел, чтобы вы осмотрели мою жену, — сказал он. — Это продолжается уже несколько лет. Я не могу больше это выносить…

некст


Моя мачеха была гнусной тварью. Я думаю, так считают все дети, чей отец повторно женится. Но в данном случае это была правда. Она вышла за отца замуж только потому что он был богат, и она ненавидела детей. Нас было трое – я (Мария), мой средний брат Ричард и младший брат Чарли. Мы были той ценой, которой нашей мачехе Герте пришлось заплатить, чтобы стать богатой. И мы бы стали единственным препятствием между Гертой и наследством отца, когда бы он умер. И она приняла против нас меры.

Она отправила моего младшего брата Чарльза учиться в школу-интернат далеко за границу. У этой школы была хорошая репутация учебного заведения, но она также была известна, как школа с жёсткими правилами, куда свозили хулиганов. Это было не то место, где такой болезненный и нежный ребёнок, как наш Чарльз, чувствовал бы себя комфортно. Он был несчастлив там. Но несмотря ни на что, Герта смогла запихнуть его туда и он мог приезжать к нам только на каникулы. Когда он приехал к нам после первого года обучения, он был бледен и худ, с темными кругами под глазами, похожими на синяки. Он заплакал, он на самом деле заплакал, когда отец сказал, что ему нужно возвращаться в школу. Но отец не слушал его. Герта считала, что Чарльзу пойдёт на пользу обучение там, поэтому Чарльза отправили в интернат.

У меня муж в командировку уехал, недалеко, на сутки всего лишь. Сегодня в четыре утра должен прибыть. А я одна не люблю дома сидеть. Целый день с мамой по магазинам прогуляла, домой пришла часам к 8 вечера, уставшая очень, решила поспать немного, а затем что-нибудь приготовить.
Около полуночи проснулась от топота в подъезде, как будто изрядно подвыпившая женщина на каблуках с железными набойками поднимается по пролетам, прилагая огромные усилия для этого. Напомнило «Ералаш», где памятник по подъезду на лошади за пареньком ходил.
Лежу, жду, когда эта «дама» доберется до хаты своей, а она возьми и встань на моем пролете, как мне показалось — прямо возле двери (у нас маленькая студия, кровать напротив входной двери стоит). А в подъездах датчики движения есть, и когда кто-либо на этаж идет, свет на этаже зажигается и это по дверному глазку заметно.
Я вижу что свет не зажегся, и тихо вроде, как будто и не было ничего. Только хотела дальше глаза прикрыть, телефон зазвонил. Дедушка мой в полночь решил поинтересоваться как у меня дела, говорит:
— Я к вам в гости зайти хотел, не поздно ли?
Я ему отвечаю, что мол конечно, жду с нетерпением. А до самой начинает доходить: какие гости?
Дед в областном центре в больнице уже вторую неделю лежит, домой не собирался, с мамой говорили только сегодня на эту тему. Должны были его в другую больницу переводить. То есть никак он ко мне в гости зайти не смог бы сегодня, и маразмом не страдает. Спрашиваю у него:
— Ты когда приехал-то?
А он мне:
— Так вот сегодня недавно совсем.
Туплю в трубку, никакие из тех фактов, что мне известны у меня не сходятся, голос его мне каким то странным начал казаться.
Еще немного поболтали, он пожелал мне спокойной ночи и отключился, а ко мне сон уже не идет. Решила покурить сходить. Встала, тихонько взяла сигареты с зажигалкой и пошла к ванне, а вход в ванну как раз близехонько к входной двери располагается. Когда глаза к темноте привыкли, увидела кота своего в позе «не подходи, а то хуже будет», обращенного к двери в подъезд. Тоже встала. Он на дверь смотрит, я на него. Слышно только, как часы тикают и еще какой-то звук примешивается.
Как мне показалось очень много времени прошло, прежде чем я поняла, что за дверью реально кто-то стоит и дышит шумно так, как будто с легкими проблема. Пялюсь в полном недоумении на дверь, начинает приходить страх. Делаю шаг назад и в этот момент что-то с силой бухнуло по двери, кот щеманулся под койку, у меня ноги вспотели.
Буквально через мгновение из-за двери вопрос приятным женским голосом:
— Девушка, а Вы верите в Бога?
Думаю, ну все, отжила ты, девка, свое.
А у меня над дверью две иконы висят, что-то из защиты от людей с негативными мыслями в мой адрес, точно не знаю: на работу торгаши приносили, рекламировали хорошо так, я и купила. Глаза на них поднимаю и спрашиваю, почему-то громко очень:
— Это че еще за херня, не в курсе, защитники мои?
А из-за двери смех такой гаденький, хи-хи-хи и тут же:
— Ну, я к тебе через балкон тогда зайду, — и опять топот тот же, только вроде как вниз направляется, на улицу, а свет в подъезде так и не зажигается.
Меня аж затошнило, стою и думаю, что же делать? Ничего в голову не идет. Очнулась, когда кот к балкону пополз, будто охотится на кого-то. Подскочила к двери, одну икону сорвала вместе с гвоздиком, и к балкону понеслась скачками. Положила ее на пол прямо возле двери, потом к окну кухонному побежала, а толку? Икон-то нет больше.
Вспомнила, что материться надо в такой ситуации. Стою, матом ночь крою, как сапожник, а ничего не происходит. Никто ко мне не ломится, вопросов дурацких не задает, на улице возле дома напротив молодежь сидит, толпой общается, только не слышно звуков никаких с улицы, у нас пятикамерные стеклопакеты.
Наблюдаю за котом. Он успокоился, подошел об ноги потерся, мурлыкнул что-то и к миске своей направился. Я так решила, что раз уж кот успокоился, то и мне надо бы. А с места сдвинуться не могу. Простояла минут 10 без движения, тело мозгу не подчинялось.
Потом сходила все-таки покурить, окно открыла, а там паника какая-то: молодежь орет что-то невразумительное, собаки воют, коты дворовые орут, будто режут их, сигналки на всех машинах, запаркованных во дворе одна за другой срабатывают.
Я на кота своего покосилась и окно захлопнула.
Не мои это больше проблемы.

Я делала всё, что было в моих силах: писала ободряющие письма и каждый день звонила ему по телефону, пока Герта не сказала, что это слишком дорого и ограничила мои звонки до пяти минут в месяц. Я даже попросила отца забронировать мне билет в Европу, чтобы навестить Чарльза. Герта пришла в ярость, когда узнала об этом. В её взгляде был такой холод, что озноб прошёл у меня по спине, а её рот сжался, и розовые губы слились в одну прямую линию, что не предвещало для меня ничего хорошего, потому что я осмелилась вмешаться в её планы. За два дня до моего вылета в Европу, нам позвонили из школы и сказали, что Чарльз поднялся на самую высокую башню и бросился вниз. Он умер.

Отец, конечно, был потрясён, а Герта тихо праздновала свой триумф. Несколько месяцев отец уделял мне и Ричарду больше внимания, с тех пор, как умерла наша мама. Но Герта была очень красивой женщиной и вскоре нашла способы, чтобы снова отвлечь от нас отца. Теперь, когда один из ненавистных ей приёмных детей был мёртв, она принялась за следующего. Это был бедный Ричард.

Ричард был здоровым мальчиком, который уже должен был идти в школу. Он на самом деле стал бы хорошим спортсменом. Он бы прекрасно чувствовал себя в школе-интернате, которая сгубила Чарльза. Поэтому Герта послала его учиться в школу искусств. Он ненавидел это, но Герта убедила отца, что у Ричарда “талант”, и судьба Ричарда была решена. Мой отец совершенно не вынес для себя никакого урока из истории с Чарльзом. Но Ричард бил сильным. Он с отвращением учился игре на фортепиано и скрипке, хотя предпочёл бы играть в футбол и регби. Но Герта была умнее. Она познакомила Ричарда с несколькими парнями из старших классов, которые были такими, какими мечтал быть Ричард – богатыми, популярными, и играли в футбол. И ещё они баловались наркотиками. Герта поняла, что Ричард поддаётся чужому влиянию, и использовала этот недостаток, проследив, чтобы Ричард стал всё больше и больше зависеть от своих новых друзей. Так продолжалось, пока Ричард однажды не умер от передозировки, и до заветной цели Герты остался лишь один приёмный ребёнок. Я.

Я была уверена (уверена!), что Герта знала, что Ричард принял наркотики в тот день у себя в комнате. Она знала, что ему плохо, и он может умереть. Если бы она “нашла” его на десять минут раньше, он мог бы выжить. Так сказал доктор, и я поверила ему. Но отец не поверил мне. Он всегда злился на меня, когда я говорила что-то против Герты, и приказывал мне держать язык за зубами. Но всё равно я знала, что я следующая, и ещё я знала, что отец не проживёт долго после того, как напишет завещание в пользу своей жены. Я решила, что, если Герта зайдёт слишком далеко, я сбегу и буду скрываться у моей тётушки в Нью-Джерси, пока мне не исполнится 18 лет.

После того, как тело Ричарда было найдено мёртвым в его комнате, я заставила вести себя, как самый примерный ребёнок. Я всегда вовремя выполняла все домашние задания, я была приветлива с Гертой и всеми её друзьями, я везде сопровождала Герту с отцом, даже если это было опасно, например, охота на акул. Будьте спокойны, уж я позаботилась о том, чтобы у меня началась “морская болезнь”, и я всё время провела в каюте, даже не думая приближаться к краю яхты. Герта стала изощрённее в своих трюках. Все посчитали, что, когда я упала на рельсы перед приближающимся поездом, это был лишь несчастный случай. Мне удалось скатиться с рельс вовремя, но это было уже слишком.

Я уже почти решилась бежать, когда отец сообщил мне ужасную новость: моя тетя скоропостижно скончалась ночью в Нью-Джерси. Она была отравлена неизвестным лицом или лицами. Я была потрясена. Но я могу уверенно сказать, что Герта приняла эту новость с ухмылкой на лице.

Тем вечером я отправилась в свою комнату, закрылась, и начала мучительно думать. Я могу сбежать, но деньги быстро кончатся. Мне нужно окончить школу, или мои шансы получить хорошую работу будут равны нулю. Кроме того, Герта в любом случае будет преследовать меня. Если она смогла нанять кого-то, чтобы отравить мою единственную родственницу, она может нанять кого-то, чтобы убить меня, не важно: буду я жить дома или нет.

У меня остался лишь один выход. Это было ужасно. Семейный секрет, передававшийся из поколения в поколение по женской линии. Этот секрет мне поведала моя мать. Много лет назад ведьма по имени Кровавая Мэри пыталась убить мою прапрабабушку и использовать её кровь, чтобы оставаться вечно молодой. Её остановил отец девушки (мой прапрадедушка) в самый последний момент, и ведьма прокляла его и всех, кто сжёг её на костре. Проклятие оживёт, когда кто-то из тех, кто причастен к её гибели произнесёт её имя перед зеркалом, разбудив её мстительный дух.

История с годами распространилась, сначала её рассказывали в деревне моих предков, потом история стала известна всей стране. В наши дни школьники на вечеринках пугают сами себя стоя перед зеркалом в темноте, и с ними ничего не происходит. Поэтому никто не верит в это проклятие. Естественно, никто не знает всей правды о Кровавой Мэри. Это был секрет, который передавали друг другу жители деревни много лет назад. Я была прямым потомком жителей той деревни, и я знала, как вызвать ведьму. Нужно использовать зеркало, которое принадлежит прямому потомку одного из жителей деревни, который жил там во времена Кровавой Мэри. Имя ведьмы необходимо произносить определённое количество раз, при свечах, на родном языке Кровавой Мэри.

То, что я собиралась сделать, было ужасно, и я знала это. Но это был единственный способ спасти мою жизнь. Либо Герта либо я. Если я буду сидеть сложа руки, я погибну. Поэтому я собрала все свои с большим трудом заработанные деньги и пошла в специализированный магазин, чтобы купить восковые свечи ручной работы. Они все были чёрными. Я тщательно выполнила все наставления матери, расставив свечи кругом, на одинаковом расстоянии друг от друга в гостиной, чтобы они отражались в большом зеркале над диваном. Потом я зажгла их одна за одной, произнося заклинание, которому научила меня моя мать. Я стала ждать. Отец уехал из дома в командировку, а Герта отправилась на вечеринку со своим новым любовником. Она пришла домой поздно, и стала отчитывать меня, что я до сих пор не закончила заниматься. Её голос был игривым и лёгким. Я ненавидела этот голос. Казалось, что она милая и приятная, но в её словах сквозило раздражение, она пристально посмотрела на мерцающие чёрные свечи.

“Проводишь спиритический сеанс, маленькая Мария?”- спросила она, сделав ударение на слове маленькая, зная, что я ненавижу, когда меня так называют.

“Я просто люблю делать уроки при свечах”- притворилась я, перевернув страницу в моём учебнике.

Герта нахмурилась. “Знаешь, маленькая Мария, я думаю, настало время нам серьёзно поговорить”- сказала она, подходя к зеркалу за диваном, и поправляя волосы.

“Да”- сказала я тихо. “Время настало. Ты убила моих братьев. И мою тетю. Но я не позволю тебе убить меня. ”

Герта рассмеялась. “У тебя нет шансов против меня!”- сказала она, откинув за плечи её длинные светлые волосы.

Я стала произносить имя Кровавой Мэри на родном языке моих предков. Один раз. Два. Три раза. Внутри зеркала образ Герты исчез в пламени, и появилось другое лицо. Это было злое лицо древней старухи, которую не пощадило время. Оно источало ненависть. Я спряталась за кресло, а Герта вскрикнула от ужаса, не в силах оторвать взгляд от ведьмы. Когда я выглянула из-за своего убежища, я увидела, как пламя вырвалось из зеркала, опалив белоснежную кожу Герты. Я слышала рёв пламени и смех злой ведьмы, которая протянула руки к моей мачехе.

“Герта”- завыла Кровавая Мэри. “Приди ко мне, Герта”.

Она схватила Герту и сжала в своих руках.

Крик ужаса, изданный Гертой, внезапно оборвался. Пламя исчезло также внезапно, как и появилось. Когда я выбралась из-за кресла, ни Герты ни Кровавой Мэри не было.

Я позвонила отцу на следующее утро, чтобы сказать ему, что Герта не спала дома. (Ну, это было правдой!) Он был не доволен. Он быстро обзвонил нескольких своих друзей и выяснил, что Герту видели с другим мужчиной. А если быть ещё точнее, то с несколькими. Отец мог простить всё, кроме неверности. Он немедленно вылетел домой, чтобы по душам поговорить с Гертой, но она так и не явилась домой. Все предполагали, что она убежала с одним из своих любовников.

Так или иначе, отец смог развестись с Гертой и даже не пытался её найти. А так как, кроме нас, у неё больше никого не было, все согласились с официальной версией произошедшего, и никто не пытался искать её. Герта пропала навсегда. А отец и я, наконец, были в полной безопасности.

Аноны, реквестирую >майндфаки еее

>>165529134
> — Я хотел, чтобы вы осмотрели мою жену, — сказал он. — Это продолжается уже несколько лет. Я не могу больше это выносить…
>некст
Эээй, первая история так и заканчивается? ХАЧУ ПРАДАЛЖЕНЯЯЯЯ!!1!

>>165529475
К сожалению, да..

>>165529514
А я так и не понял, если там мумия, то где сам сын? Психолог же его сам видел

>>165529678
Скрывает, наверное.

посоны. Доставьте пикчу древнюю, как дводтч. Там волосатый хуйпоймикто нарисован с удлинённой шеей, рисунок выполнен в красно-чёрных тонах.

>>165525892
Нихуя не понял, поясните чего бояться. Типа его девушка это монстр? Или это дед монстр? Или монстр в тумане и его не было? Чего бояться блять, если "он должен держаться подальше от тумана", а он не в тумане. И с девушкой он не в тумане познакомился. Что за хуйня?

>>165532503
Или весь страх в том что он сидел в тумане и типа играл с огнем в детстве? Так ничего не случилось, от чего он папку уронил?

>>165524447 (OP)
Не криппи, так как не верю во всю эту хуету. Снимаю в ДС2, в старом доме. В доме странная акустика, так как не слышно соседей по коммуналке, но слышно хуйню с верхних/нижних
этажей. Грешу на окно, так как когда соседи врубают музыку, слышно с улицы, словно какой-то Васян пристроил свою девятину под окном и врубает на полную свою хуевую музыку. Где-то этажом ниже живет бабка, которая постоянно долбит батареи по ночам, сука. Хули ей не спится после часу ночи? Так вот. Вчера ночью скроллил /б, залипал в ШЕБМ, потом решил, что нужно-таки спатеньки. Лег, время 3:00. В батареи долбит соседка, в коридоре скрипят полы, словно кто-то ходит, хотя звуков открывающихся дверей не было. Быстренько накрутил себя всякими уже давно сдохшими бабками, призраки которых по ночам долбят в батареи и ходят по коридорам, вспомнил японских призраков, которые смотрят на тебя из щелей, а потом подумал, что все это хуита и уснул. Но один раз я немного трухнул, когда с нихуя упал балон минералки, стоявший рядом с диваном. В общем, не ебите себе голову, нет этой хуиты.

Это было в начале августа, стояла жуткая жара. Мы с мамой и тетей Катей собирались поехать к нам на дачу на две недели и загрузили тетину "Неву" до отказа всякой всячиной, в основном одеждой и продуктами. Папа умер год назад, так что мы впервые ехали на дачу без него.
Раньше мы использовали для таких поездок папин Газик и все барахло безпроблематично помещалось в кузове, но тетина "Нева" была конечно поменьше, так что сиденье рядом с водительским пришлось загрузить мешком с картошкой, да и задние сиденья были на две трети загромождены вещами. Так что на нас троих осталось всего два сиденья.
-Давайте я поведу,- предложил я, мечтая избежать неудобной поездки в тесноте на заднем сидении.
-Размечтался,- ухмыльнулась тетя, гордо поглаживая кузов своей новенькой "Невы".
-Ну что ж, придется сидеть у тебя на коленях,- вздохнула мама.
-А ну посмотрим, насколько ты потянешь, - заявил я, шутливо схватив ее за талию и немного приподняв. - Килограммов на 50?
-На 52, хватит уж, опускай, - пробурчала мама. Со своими 38 годами она все еще смотрелась как школьница, хоть со столь аппетитными фигурками могут похвастаться лишь немногие мои одноклассницы .
Так что пришлось вдвоем втискиваться на одно сидение. Я уселся первым, упершись головой в потолок машины, и кто их только делает, а мама, проскользнув через меня, устроилась у меня на коленях, так что по моим ногам сразу разлилось тепло.
На ней было короткое летнее платьице, а под ним виднелся лифчик и кружевные трусики. До потолка она все равно головой не доставала со своими полутора метрами.
Тетя Катя уселась на водительское место, подмигнула нам в зеркальце заднего вида и повернула ключ зажигания. Мотор довольно заурчал и машина тронулась с места, понемногу набирая скорость. Проехав 10 километров по городу, мы углубились на неасфальтированную сельскую дорогу. Одна ухабина за другой, мама с тетей о чем-то переговаривались, я же чтобы уберечь свою башку от частых столкновений с потолком, раздвинул пошире колени и постарался сползти как можно ниже. Таким образом мама оказалась прямо на моей ширинке. На мне кстати были всего лишь тонкие боксерские шорты, даже без трусов под ними,- неудивительно при такой жаре.
Под давлением маминого зада и постоянных встрясок мой дружок стал понемногу твердеть. Было ужасно стыдно, ведь мама разумеется почувствовала, как он упирается ей в зад. И вдруг я почувствовал, как мама осторожно раскрыла колени, так что мой член оказался прямо между ее спелыми дыньками и уткнулся во что-то мягкое.
Очевидно, это была ее киска. В это время мама спокойно о чем-то разговаривала с тетей, так что та ничего не заметила. Машину трясло вовсю и мой член становился все тверже. На особенно большой ухабине нас так встяснуло, что тот практически на сантиметр вошел в мамину пизду!
Разумеется между ними была ткань моих шорт, ее тонкого платья и еще более тонких трусиков, но с тем же успехом это мог бы быть и презерватив, то есть практически на мгновение я вошел в маму!
Мама застыла, а потом как ни в чем не бывало продолжила разговор с тетей, но я почувствовал как она потекла. Так продолжалось некоторое время, мой член настойчиво тыкался в ее киску, а та все испускала новые соки. От неподвижности мне затекли ноги, так что, чтобы оживить их, пришлось податься назад, и мама двинулась за мной и уткнулась киской в мою головку. Я попробовал снова податься вперед и она повторила тотчас мое движение.
То есть мы практически трахались насухо сквозь шорты, платье и трусики. Так продолжалось некоторое время, после чего я решился погладить ее бедра. Она опустила голову и внимательно смотрела, как мои руки блуждали по ее ногам, а потом, легонько приподняв ей зад, вытянули край ее платья сзади.
Осмелев, я коснулся ее мокрых трусиков. Тетя Катя как раз с увлечением о чем то тараторила, в то время как я засунул правую руку ей под трусики и почувствовал под пальзами ее горячие губки. Мой средний палец проскользнул через них в щелку, а хуй стал твердым как камень. Черт возьми, пора было переходить к серьезным действиям! Левой рукой я распустил шнуровку моих шорт и приспустив их вытащил мой хуй наконец наружу. Мама ошалело уставилась на него, кажется это было ей уже черезчур.
Головка хуя хищно блестела. Наконец вытащив палец из ее щели я рывком спустил трусики ей на колени.
Мама повернулась и посмотрела мне в глаза. На ее лице отражалась борьба между чувством вины и страстью. Я конечно не дал ей опомниться, и быстро сунул головку под ее срамные губки. Еще одна ухабина, толчок, и головка исчезла в ее влагалище. Отступать было поздно, мама полностью опустилась на меня и вобрала 20 сантиметров моей горячей плоти в свои недра.
До того дня я никогда не рассматривал маму с сексуальной стороны и теперь удивлялся, почему. Фигура у нее была как конфетка и пизденка как у 18-летней, такая узенькая и совсем мокрая. Мы оба тяжело дышали. К счастью шум машины заглушал наше дыхание, так что тетя ничего не заметила, следя за дорогой.
Так мы ебались на заднем сидении как сумасшедшие. Всего через какую-то минуту я не выдежал и излил поток своего семени в маму, а потом начал доводить ее до кондиции, играясь ее клитором. "Мамочки", - вскрикнула она, кончая. "Что-нибудь случилось?"- спросила встревоженно водительница, смотря в зеркальце заднего вида. "Все в порядке",- быстро пришла в себя мама,- "просто вспомнила, что нам при приезде еще и все барахло таскать и укладывать придется. "
Тетя Катя только засмеялась: "К счастью сынок у тебя выдался молодец хоть куда, для любимой мамы все что хочешь сделает." Это точно. Я опять начал ебать маму, потому что хуй мой снова поднялся и требовал продолжения банкета. Через несколько минут меня вновь охватила сладкая истома и я снова вогнал солидную порцию семени в мамину пизденку.
За всю поездку я кончил в маму четыре раза, уж и не знаю, сколько раз кончила она. Некоторое время спустя она сказала тете, что слишком устала и хочет поспать и с закрытыми глазами сидела на моем хуе, позволяя мне осторожно качать ее и ласкать пальцами клитор...
Приехав на дачу, мы первым делом разгрузили вещи, мама с тетей начали готовить обед, а в это время.... Но это уже совсем другая история.

>>165533319
НЕ ОБОРАЧNВАNСЯ

>>165533708
Обернулся, там бледная лоли. И хуле?

Полночи боль в анусе не давала мне заснуть, а утром невыспавшийся я твердо заявил попобаве, что теперь мне требуется передышка на несколько дней.

>>165533708
Рака яиц спойлеробляди.

>>165527506
ужас

>>165535274
Это моя дочь, товарищ Даздапермов.

>>165536207
На свази Рокфеллер пошол нахой щас тваю путену убивю я в другом гораде

>>165536207
Твоего отца случайно не батя зовут?

>>165536714
Нет, у майоров нет отцов, нас в пробирках выращивают.

Что за тупой хуесос запостил в этот кошернейший тред простыню из кучи глав? Блять, да такая бездарная графомания просто не может быть криповой.

>>165525407
>Ловлю себя на том, что качаюсь из стороны в сторону, когда о чём то задумаюсь.
Слуцкий, ты?

>>165533708
дык яж на кровати впритык к стее сижу

>>165537383
А ТЫ ДОВЕРЯЕШЬ СВОЕЙ СТЕНЕ?

>>165528898
Бля, поясни, чё в финале ?

>>165528898
Охуенно, жаль, что всё оборвалось на самом интересном месте. Так и знал, что птицы окажутся НЁХами. Жаль, что это всего-лишь краткий рассказ, я проникся этой атмосферой, пока читал, хотелось-бы знать, что именно это за место, какие твари там ещё обитают, если-ли конец у этой пустыни, а что живёт там...

Эта история, анон, произошла со мной два месяца назад, и, по-моему, ещё не закончилась. Не знаю, с чего начать.
На окончание школы мне подарили котёнка. Обычного, беспородного, белого с чёрными лапками и чёрным пятном на спине. Каждый в семье звал его по-своему — Васька, Мурзик, Барсик, — а отзываться он почему-то начал на «Петровича». Отец обратился в разговоре к приятелю, а котёнок прибежал и стал тереться об ноги.
Мы живём на первом этаже. Когда Петрович подрос, он время от времени начал выбираться на улицу через форточку. Кастрировать его мы не стали, и каждую весну он пропадал невесть где, один раз убежал аж на месяц — вернулся грязным, как чума, и с оторванным ухом.
Этой весной я взяла отпуск и уехала на сессию в другой город, а родители, сразу после неё, должны были месяц провести в санатории. Мы договорились, что вернусь я ровно в день их отъезда. Пока я была на сессии, мы созванивались, и в очередном разговоре мать между делом сообщила, что Петрович опять сбежал. К следующему разговору он не вернулся, к следующему — тоже, а потом экзамены кончились и мне пришла пора возвращаться.
Петрович, заметно потрёпанный, ждал меня на лестничной площадке, на коврике. Я позвала его, он подошёл, потёрся, и я открыла дверь.
— Заходи, будь как дома, — сказала я коту (он с чего-то замешкался, обнюхивая порог) и легонько подтолкнула его под зад. Он вбежал домой, сразу бросился к своей миске — там даже было немного корма, потом к лотку, в общем, всё как всегда. Я решила, что надо бы отнести его к ветеринару — мало ли, чего он нахватался, но я жутко хотела спать и меня начинало тошнить — накануне, а потом и по дороге, в поезде, я и моя подруга отмечали сданную сессию.
Я проснулась к вечеру, и мне было предсказуемо плохо. Лучше мне не стало и на следующий день, и через день — вроде ничего не болит, но голова кружится и мутит. Я даже сделала тест, прости господи, на беременность — всегда предохранялась, но чем чёрт не шутит.
А потом позвонила… мне страшно писать дальше.
Потом позвонила из санатория мать, и выронила трубку, когда я рассказала ей, что Петрович пришёл домой. Петрович умер, сказала она, а мы решили тебе соврать. В подвале травили крыс без предупреждения, он наелся приманки с зоокумарином и прожил после этого сутки. К тебе, наверное, явился какой-то бродячий кот, похожий на него.
Я расстроилась и растерялась. Как — умер? Как — бродячий? Быть не может, я что, не узнаю Петровича?
Разговаривала я, стоя посреди кухни, и дверь в коридор была закрыта. С самого начала разговора кот скрёбся в дверь. Услышав о том, что кот не может быть Петровичем, я сказала матери «сейчас проверю» и решила впустить его и осмотреть повнимательней, но когда я потянулась к дверной ручке, кот скрестись перестал и до меня донёсся, как мне показалось, смешок.
Я отдёрнула руку. Неожиданно стало очень тихо.
— Ирра… — детским голосом сказало нечто за дверью. — Ирра — дурра.
Ручка повернулась сама.
Я не помню, что было дальше. Я пришла в себя в психиатрическом отделении местной больницы, глубокой ночью, привязанная к кровати. Перепуганные родители примчались из санатория — мать слышала мои вопли по телефону.
Никакого кота они не нашли.
Пережитое списали на стресс от сессии, усталость и плохой алкоголь. Мне назначили курс успокоительных и психотерапию. Психотерапевту я рассказываю про всё подряд — парень, родители, подруги…
Проблемы со здоровьем — головокружение и прочее — исчезли, как не было.
В последнее время, выходя из дому я то и дело утыкаюсь взглядом в покойников. Лежит мертвец, над ним — господа полицейские, иногда вокруг зачем-то вертится судмедэксперт. Умирают бомжи, жившие в окрестных подвалах — мало ли, от чего, может, у них эпидемия…
Они бездомные, бомжи. А в свой дом я ту тварь пригласила.
Я жду её каждую ночь.

В 2002 году Япония была потрясена ужасным открытием в токийском ж/д вокзале. Один из вагонов загорелся по причине электронеисправности, и пассажиры были вынуждены в спешке покинуть поезд. Через несколько часов, когда власти начали разбирать оставленный в панике багаж пассажиров, в одной из сумок они нашли нечто ужасное.
Девушка-подросток с ампутированными конечностями, упакованная в пластик, с небольшими отверстиями для дыхания. Её голосовые связки были удалены, чтобы лишить её возможности кричать. Поразительно было отсутствие на ней следов насилия, её здоровью ничего не угрожало, тело её было покалечено, но в хорошем состоянии. Девушка была завёрнута в тот же пластик, что используется при упаковке игрушек.
На свёртке с девушкой внутри маркером была написана цифра 72, в той же сумке был блокнот со списком её аллергий, календарём месячных и прочей информации, касающейся её здоровья. Полиция пыталась получить от неё информацию о лицах, сотворивших это с ней, но их попытки были безрезультатны. Ни говорить, ни писать она не могла, другими навыками общения не обладала.
6 лет спустя, уже 20–летняя женщина, наконец, смогла поделиться событиями прошлого. Женщину звали Кикуми Тоторо. Она считалась пропавшей без вести в 1999 из школы. Родители считали её мёртвой. Кикуми рассказала, что незнакомый мужчина сказал, что её родители послали его забрать её, и она села к нему в машину. Мужчина закрыл ей глаза и чем–то брызнул в лицо, после чего она потеряла сознание. В себя она пришла в большой, ярко освещённой белой комнате, в запертой клетке ещё с двумя девочками. В центре зала стоял операционный стол, за ним человек в хирургической одежде с электропилой в руках, готовившийся отрезать лежащей перед ним девочке ногу. Одна нога у неё была ампутирована ранее, а рука, судя по бинтам, совсем недавно. Самое ужасное для Кикуми было то, что вдоль дальней стены она увидела лежащих девочек, уже перенёсших операцию. Несмотря на то, что они не двигались, они дышали и моргали. После увиденного Кикуми потеряла сознание.
Пришла она в себя на кровати, к которой была привязана. К её ужасу, она не могла произнести ни слова. Она безрезультатно пытается кричать, также она не ощущает пальцев на одной из рук. Её левая рука отрезана, а культя аккуратно зашита. В комнате она не одна. У лежащих там же девочек ампутированы от одной, до трёх конечностей, и все лишены голоса. Кто–то из них дёргается, пытаясь освободиться от держащих их наручников и цепей, другие просто смотрят вверх и плачут. Всё в полной тишине. Кикуми говорит, что утратила ощущение времени довольно быстро, так как ежедневно их пичкали наркотиками.
Её кормили 3 раза в день, оковы с её верхней части тела сняли, и она могла питаться оставшейся рукой. Сначала она скидывает еду на пол, потом поднимает её оттуда и начинает есть. Не имея возможности с кем–либо общаться, и не видя никого, кроме других девочек она начинает терять здравомыслие. Она не знает ни текущее время суток, ни своих похитителей, ни их цели. Время от времени кто–то из девочек исчезает, вскоре возвращаясь и имея на одну конечность меньше. Несмотря на то, что промежуток между ампутациями должен быть несколько недель, счёт времени потерян.
После потери своей последней конечности, левой ноги, она была перемещена в место, которое называет "выставочный зал".
Находясь в новом помещении, она по-прежнему лежит в постели; зал имеет круглую форму и чистый воздух, вдоль стен стоят платформы, на них кровати с девочками, рядом с каждой пометка. В центре операционный стол с инструментами, рядом с ним клетка, на тот момент пустая.
Впервые с её пребывания в роли пленницы она лицом к лицу видит своего похитителя. Это пожилой человек с седой бородой. Она видит на его лице сострадание, он выглядит как типичный "дедушка", ни капли зла нет в его глазах. Он снимает держащие её оковы, и она пытается укусить его. По–видимому он был готов к этому, он толкает её обратно на кровать и прикрепляет к спине металлическую пластину, крепящуюся неким механизмом к затылку и тазу. Кикуми не знала, что в её череп и спину были вживлены крепления, в соединении с пластиной лишавшие её последней возможности двигаться. Мужчина принёс щит длиной примерно в полтора метра, с креплениями и двумя утолщениями. Мужчина взял Кикуми на руки и, положив её на щит, закрепил её пластину. Щит с прикреплённой девочкой повесили на стену. Пожилой человек вышел из комнаты, свет в зале был выключен. Кикуми говорит, что первая ночь была настоящим кошмаром. Со всех сторон её окружали звуки моргающих ресниц, пугавшие сильнее, чем самый громкий крик. Она бодрствует несколько дней, прежде чем ей удаётся заснуть. После пробуждения лицо её освещено, но никого из ходящих рядом нет. На лицах остальных девушек макияж. Они расположены в порядке возраста, от младших к старшим. Она поняла, что их собирали достаточно долго. Все они выглядят как типичные японки, с длинными тёмными волосами и светлой кожей. В зал возвращается мужчина с бутылкой с чем–то жидким внутри. По очереди он подходит к каждой из них и заливает содержимое им в рот. После этого он делает ещё один круг, на это раз поит их водой, и ещё один проверяет состояние тела. В 4–ый раз он просто любуется своей коллекцией, поправляет кому-нибудь волосы или припудривает. Время от времени отбираются 3 девочки, им отрезают левые руки, их последние конечности, и, заворачивая в пластик, прячут в коробки, которые уносят. Когда приходит её очередь, на её пластике пишут номер 72. Сквозь свой ящик она слышит шум мотора. Затем других людей.
Через несколько часов её найдут. Через несколько лет поймают её похитителя, который неожиданно и непонятно умрёт. Помещение с остальными жертвами так и не найдут.
Ежегодно в Японии пропадают несколько десятков тысяч человек. 70% из них несовершеннолетние девушки.

Случай произошел в 2003 году на одном из озер вблизи Екатеринбурга. По ниже приведенным причинам название не указывается.
Началось все с того, что около этого озера дачку себе построил какой-то важный перец, чуть ли не депутат. Озеро забором обстроил и на катере катался. Но местные его не особо и останавливали, не имея возражений. И однажды, шишак этот нырнул в озерцо и не вынырнул. Тут же шухер жуткий поднялся, телохранитель тут же за утопающим нырнул. И тоже не выплыл. Тут уж у всех одно место сжалось, вызвали милицию, те отряд водолазов привезли. Погрузились пятеро - вышли трое. Ничего не нашли, двоих еще и потеряли. Ну тогда уж привезли пару эхолокаторов, просветили озеро - ничего. Даже рыбы нет.
И с тех пор дом этот бросили - и забор вокруг озера остался. А в году этак 2007 историю эту то ли "Космопоиск", то ли "Неман" нашли и озеро решили проверить. Прибыли, просканили озеро - опять ничего. Опустили камеры с какими-то спецфильтрами - и в итоге нашли утонувших. Они были зарыты в дно по самую шею. Вертикально. Будто кто-то их просто взял и воткнул, как колышки, в землю. Ну, исследователи тут же запись в милицию отнесли - мол, смотрите. а те нехотя записи взяли, и в итоге поставили заключение что на дне каким-то образом образовались зыбучие пески вкупе с подводными течениями, что и засосало людей.
На самом же деле, у местных это озеро давно имело дурную славу - люди там давно пропадали, потому никто и не был против "приватизации" озера чиновником.
Так что вот тебе, анон, рекомендация. Если будешь под Екатеринбургом, не купайся лучше в озере, обнесенном ржавым металлическим забором.

Все эти истории о дикой природе напомнили мне о том, что рассказывал кузен.
Охота – важная часть культуры Гавайев, и дети с самого раннего возраста учатся охотиться. Мой кузен, который из двадцати с лишним лет двадцать увлекается охотой, видел много странных случаев в природе, но этот запомнился мне как самый таинственный. Ты когда-нибудь слышал о зовущих духах? Я уверен, они существуют и во вне Гавайских островов. Суть в том, что если ты один или где-нибудь в лесу, то тебя могут позвать по имени. Ни в коем случае не отвечай! Если ответишь, то могут случиться ужасные вещи. Запишу историю так, как мне её рассказал кузен:
«Когда это случилось, мне было около восьми лет: я только начинал охотиться. Я, мои кузены и дядя однажды вечером пошли на охоту в Ваилуа. К тому времени, как мы закончили, мы оказались примерно в полутора километрах от машины. Было около девяти часов вечера: стало темно. Дядя сказал:
– Я пойду за машиной, а вы подождите здесь.
Но мои кузены хотели пойти с дядей. Я решил по-другому:
– Я подожду здесь. Вы подберёте меня на машине, я не хочу идти пешком.
– Ты уверен, что хочешь ждать один? – спросил мой дядя.
– Да! Я не хочу идти, я просто подожду.
На это он ответил, что вернётся где-то через полчаса с машиной.
Через некоторое время после их отъезда я услышал движение в кустах. Затем услышал голос дяди:
– Эй! Кай! Иди сюда, пошли!
– Нет, я не пойду пешком!
Затем дядя засвистел. Знаешь, когда ты играешь с другими детьми во дворе, и твой папа свистит, чтобы ты вернулся домой, и ты знаешь, что если услышал этот свист, то тебе лучше идти побыстрее? Вот такой был свист. Я вскочил на ноги и начал идти.
Дядя шёл впереди меня. Я не видел его сквозь кусты, но слышал, потому что он постоянно говорил фразы наподобие: «Если не послушаешься, попадёшь в беду». В конце концов дядя сказал: «Давай, спускайся сюда.» Он хотел сойти с дороги и идти через кусты. Я понял, что что-то здесь нечисто и спросил: «Но я думал, мы идём обратно к машине?» Сразу после этого на месте, откуда я ушёл, засверкали фары машины. До меня начали доноситься звуки отцовской магнитолы: звучала та самая песня, которую он всегда включает на охоту.
Я побежал.
Когда я рванул, что-то ухватилось за мой рюкзак. Я откинул руки назад и дал ему, кто бы это ни был, взять мою сумку. Когда я добрался до машины, мой дядя спросил: «Где твои вещи?». Я показал на место, где был несколько минут назад и сказал: «Я шёл за тобой». Дядя побледнел и закричал, чтобы я быстро садился в машину.
Я ревел, я был напуган. Я знал, что напортачил. Я знал, что нельзя отвечать, когда кто-нибудь зовёт, но голос звучал прямо как мой дядя. Он тотчас же отвёз меня к другому дяде-священнику. С этого дня, когда я иду на охоту, я никогда не отвечаю, когда кто-нибудь зовёт меня по имени.»

Погода была на редкость дождливая. Трамвай зазвенел и выплюнул меня прямо в лужу неподалеку от Никольских Ворот. Именно здесь сейчас доживал свои последние дни интересующий меня человек. Академик Зебровой, именитый физик, исследовательский гений которого не сыскал среди самых смелых светил европейской науки ничего, кроме насмешек, объявился здесь несколько недель назад, почти сразу после таинственного уничтожения его лаборатории.
На пороге арендуемой квартиры меня остановила лаборантка:
- Профессор болен, он не желает впредь никого видеть.
Я был полон решимости:
- Я Владимир, журналист, месяц назад мы договаривались со Львом Николаевичем об одном интервью, касающемся его последнего эксперимента. В назначенный день, как и всю следующую неделю телефон его киевской квартиры не отвечал, двери оказались заперты и заколочены. Тогда я отправился на дачу профессора в Хабное, но там, как оказалось, случился пожар, а совсем недавно со мной на связь вышла родственница профессора и сообщила о его состоянии...
- Хорошо, я справлюсь по Вашему поводу, но вряд ли Вам стоит на что-нибудь рассчитывать. - Женщина средних лет заперла перед моим носом дверь, а через полминуты столь же неожиданно распахнула ее, - Проходите. Вам уделят несколько минут.
Я шагнул в полумрак. С широкой двухспальной кровати на меня смотрел обтянутый кожей скелет. Из под одеяла высунулась перемотанная бинтом рука и с ее жестом я подошел поближе, сел у изголовья.
- Здравствуйте, Виктор. - прошепелявил беззубый череп, я был столь потрясен, что не стал его поправлять. - Раз уж вы здесь, то мне придется передать Вам ярмо последнего хранителя тайны судьбы человечества.
Мертвец прокашлялся, я заметил капельки крови, появившиеся на перемотанном кулаке.
- Это должно было стать величайшим открытием. Наконец-таки я сконструировал машину, позволяющую заглянуть так далеко в завтрашний день, как Вам этого захочется. Мое открытие было тайным, никто ничего не знал. Запершись в моей лаборатории на даче, я запустил аппарат и двери открылись... Машина засияла и исчезла. Я переместился на сотню лет вперед, но моя лаборатория... так странно... не было никакой лаборатории, лишь выжженный кусок земли. Вокруг было много пораженной травы. На месте нашей деревни я застал высокие, но абсолютно безлюдные здания. Было очевидно, я действительно попал в будущее, ведь архитектура большинства из них была продиктована несомненно новым, минималистическим движением в искусстве, к которому нам только предстоит прийти. Я встретил и многие другие предметы незнакомой культуры будущего: бутылки странной формы, непонятные металлические ящики в человеческий рост, однако все вокруг было заброшено и источало смерть... Я думал, что так лишь здесь, и отправился на восток. Я шел много часов. В реках я видел мертвую рыбу, мне встречались прокаженные животные, в воздухе стоял отвратительный привкус металла. Наконец, я дошел до крупного города. Каково же было мое разочарование, когда и он оказался совершенно пуст! Здания здесь были еще более величественны, предметы более непонятны. Я видел причудливые металлические остовы, без сомнения, являвшиеся некогда транспортными средствами, позволявшими пересекать огромные расстояния на немыслимой в наше время скорости, разглядел много надписей на родном языке, но не нашел ни намека на быт. Наконец, время моего пребывания в будущем истекло и я начал погружаться в межвременной туман, постепенно обращаясь в дым в этом мертвом мире. Напоследок краем глаза я разглядел нечто: Там были странные существа... на людей похожи. Но их лица были, не как у людей... Серо-зеленые, вытянутые вперед, как у животного, огромные безжизненные глаза. Вернувшись назад, я подумал, что впредь не хочу думать о будущем, ведь мое приключение во времени было жутким. Однако, оно не оставило меня просто так, ведь я принес отголосок этого мира в себе. Посмотрите на меня. Я ужасен! Мое тело покрывают язвы, мои волосы и зубы выпали, за несколько недель я словно постарел лет на тридцать. Еще чуть-чуть, и я оставлю и этот мир. Но я уйду беспокойно, ведь теперь я знаю то, что случится с миром в не столь далеком будущем. А теперь идите, мой друг! И постарайтесь предостеречь человечество!
Я молча покинул квартиру и вышел под холодный дождь, который больше не беспокоил меня, настолько я был впечатлен сочетанием увиденного и услышанного только что. Я свистнул ямщика, уселся в бричку и отправился на вокзал. Интересно, готово ли общество Петербурга выслушать столь невероятную историю? Шла холодная осень одна тысяча восемьсот девяносто третьего года...

http://arhivach.org/thread/316009/

Страшная история.
Жил да был человек. Однажды он шел по улице и встретил девочку. Девочка дико заорала на него. Через некоторое время в другом городе он снова встретил ту же самую девочку. Девочка дико заорала на него. Тогда человек решил испросить совета мудрого у своей бабушки. Он пришел к ней, зашел в дом. "Бабушка, — начал он, — я...". Бабушка повернулась и дико заорала на него.