/news/ - Новости

Украинский философ Константин Сигов: Идет рождение Третьей Европы Аноним 17/05/24 Птн 00:50:42 № 16693623

f5bd0d5d83bf956[...].jpg 1767Кб, 3744x5616

Иван Толстой: Наш собеседник сегодня – Константин Борисович Сигов, украинский философ и общественный деятель, директор Центра европейских гуманитарных исследований Национального университета Киево-Могилянская академия и научно-издательского объединения "Дух и литера", главный редактор журнала "Дух и литера".

Игорь Померанцев: Константин, можно ли философию назвать – по крайней мере интеллектуальным – зарубежьем?

Константин Сигов: Разумеется, для того, кто родился в Киеве в 1960-х, освободиться от изоляционизма и ощутить, что Платон, Аристотель, современная зарубежная буржуазная философия может быть тебе роднее, чем то, что преподают в школе или в университете, – это была одна из первых интеллектуальных задач. В каком-то смысле нужно было отыграть и переиграть советскую идеологию, освободиться от нее: от навязанных рубежей и границ по отношению к лучшему, что существовало в философии. В Киеве мне очень повезло, в аспирантуре я был у замечательных философов, свободных по-настоящему людей, Сергея Крымского и Мирослава Поповича, и поэтому у меня был шанс дышать свободной зарубежной философией и ощущать, что на самом деле это пространство мысли, жизни, философии может стать родным и стать по-настоящему связанным с тем, что классики назвали родным.

Игорь Померанцев: Математика, химия, физика, на мой взгляд, лишены или почти лишены национальности. У философии есть национальность?

Один из самых интересных проектов назывался «Словарь непереводимостей»
Константин Сигов: У философии есть язык греческий, который определил само слово "философия", но римляне уже переводили, и вплоть до немецкой, французской философии, разумеется, язык играл огромную роль. Один из самых интересных проектов, в которых мне посчастливилось принимать участие, назывался "Словарь непереводимостей". Мы брали слова из разных языков и смотрели, какие из них сопротивляются переводу. Для этого словаря, изданного в Париже 20 лет назад, я написал статью "Правда". Я пояснял, почему слово "правда", когда его переводят на другие прекрасные языки, утрачивает ровно половину своего смысла. Переводят, как правило, как "истина", но забывают про право, про справедливость. И мне кажется, что философия – это как раз та область мысли, которая старается утраченное и непереводимое вернуть в поле жизни, в поле разговоров, в поле общения. В частности, этот "Словарь непереводимостей", который мы издаем в Киеве, уже пятый том, – это как раз инструмент, чтобы посмотреть на разные языки и культуры в перспективе большой семьи человечества и освободиться от той угрозы шовинизма и национализма, которая сегодня привела к войне между Россией и Украиной, между свободными странами и авторитарными.

Иван Толстой: В великие эпохи существовали великие философские школы. Что делается сегодня, какие философские школы живы сейчас?

После травм Второй мировой войны одной из самых интересных школ была французская философия
Константин Сигов: Мне кажется, что после травм Второй мировой войны одной из самых интересных школ была французская философия. Я три года преподавал философию в Париже в 1990-е годы, имел шанс общаться с замечательными мыслителями, которые, кстати, уделяли большое внимание этому треугольнику: Париж – Прага – Киев. В частности, Поль Рикер рассказывал мне в Киеве, когда мы гуляли, я показывал ему Софию, Киевскую Лавру и другие замечательные места, как он приезжал в Прагу, участвовал в семинарах с Вацлавом Гавелом, Яном Паточкой (с его предисловием выходили книги в Париже). И мне кажется, что это внимание к другой Европе, а сегодня другая Европа – это, конечно, Украина, которая, по сути дела, меняет самоощущение всей Европы. Это действительно большая философская задача, и она существенным образом связана с этим треугольником Киев – Париж – Прага. Я думаю, что практическая философия, то есть внимание философии к ключевым экзистенциальным вопросам, к вопросам жизни и смерти, к вопросам зла и радикального зла, но также и добра, которое способно оказывать сопротивление, – это действительно настоящая сегодня школа мысли, уже школа не в университетском смысле, а в смысле той школы, которую мы все проходим в нынешней ситуации коренных испытаний. Я думаю, что философия после этой войны будет другой, новой, будет попытка осмыслить совершенно новую Европу, которая рождается на наших глазах.

Игорь Померанцев: Константин, в одном из стихотворений странствующего украинского философа 18-го века Григория Сковороды есть такая строка: "Всяка имеет свой ум голова". Насколько эта строка определяет тип украинского философствования?

Константин Сигов: Достоинство каждой головы проявляется также и в уме. Важно, что у Григория Сковороды эта строка замечательная связана со строкой "каждому городу – нрав и права". И тот факт, что каждый город, каждый гражданин должен мыслить своим умом, иметь свое суждение, свою способность принимать ответственность и выносить суждения о самых главных, ключевых вопросах, проблемах, вызовах, катастрофах нашего времени, конечно, это актуализует, в том числе, философию Сковороды. Недавно мы отметили трехсотлетие этого замечательного философа, современника Канта и Руссо, и мою книгу, которая вышла в этом году в Париже Le courage de l’Ukraine – "Мужество Украины", – я как раз завершил текстом, посвященным Сковороде как альфе и омеге.

В частности, он говорит замечательную вещь: "Как можно полюбить то, чего мы не знаем? Может ли солома воспламениться, если к ней не поднести пламя?" Вот это пламя знания, мне кажется, – это сейчас актуальнейшая вещь. Есть беспрецедентное внимание сегодня к Киеву, к Украине, очень важно преобразить, трансформировать это внимание в знание. И Сковорода очень к этому приглашает, потому что это универсальный замечательный писатель, который писал на латыни, переводил с латыни и греческого, именно его цитировал Иоанн Павел Второй, когда приехал в Киев.

Иван Толстой: В юности я прочитал такую фразу: "В России никогда не сложилась своя самостоятельная философская система, школа мысли". И задумался. А в Украине, если не иметь в виду Григория Сковороду?

Константин Сигов: Слово "система" сейчас у всех вызывает аллергию, но я имел счастье знать настоящих философов, и я могу сказать, что Крымский и Попович – это философы, настоящие европейцы, замечательные авторы книг и авторы стиля особого мышления для того, чтобы действительно, не на словах, а на деле, на настоящем философском праксисе преодолеть упомянутый изоляционизм, связанный с тоталитаризмом советским и немецким. И мне кажется, что сегодня в Украине есть очень талантливые молодые философы, философы, которые преподают, в том числе, в нашем университете Киево-Могилянская академия. Новый президент ПЕН-клуба Владимир Ермоленко, автор замечательной книги "Плинні ідеології. Ідеї та політика в Європі ХІХ–ХХ століть", мне кажется, один из самых талантливых философов в Европе.

Игорь Померанцев: Американский историк Тимоти Снайдер свою книгу о репрессиях и о карательной политике Гитлера и Сталина в Восточной Европе назвал "Кровавые земли". Вы, как философ, могли бы дать определение вот этим самым землям?

Константин Сигов: Название книги Тимоти Снайдера – "Европа между Сталиным и Гитлером". Она в значительной степени посвящена памяти о Второй мировой войне, и Снайдер напоминает о том, что число украинских солдат, которые отдали свою жизнь борьбе с тоталитарным нацистским режимом, с Гитлером, превышает общее суммарное число солдат Америки, Великобритании и Франции. Эта цифра, которая поражает слушателей Снайдера.

Источник: https://www.svoboda.org/a/ukrainskiy-filosof-konstantin-sigov-idet-rozhdenie-tretjey-evropy-/32517141.html

Пропущено 4 постов
4 с картинками.